Мой револьвер быстр

– Ничего не могу с собой сделать. Майк, я без ума от тебя. – Прежде чем я заговорил, она опустила палец на мои губы. – Молчи! Я не набиваюсь только позволь мне любить тебя. Без обязательств, мистер Хаммер, просто знай рядом кто-то, кому ты очень нужен, к кому можешь придти в любой момент.. Ты чудесный парень, Майк. Если бы у меня хватило ума вести нормальную жизнь, никуда бы ты от меня не ушел.

На этот раз я не дал ей говорить. Горячее тело трепетало в моих руках. Я прижимал Лолу к себе, чувствуя, как дрожь возбуждения пробегает по ее спине. Сочные губы раскрылись полыхающим пламенем, и кем бы она ни была, все забылось.

Мне пришлось оттолкнуть ее. Мы остановились, судорожно дыша, и мой голос мне не повиновался. Наконец я выдавил:

– Сохрани это для меня, Лола. Только для меня.

– Только для тебя, Майк, – повторила она. Она стояла посреди комнаты, высокая и красивая, со страстно вздымающейся грудью, когда я вышел за дверь.

Клуб «Зеро-Зеро» находился в самом начале шестой авеню; незаметное, со скромной неоновой вывеской заведение, затерявшееся среди себе подобных.

Но посетители его жаловали – в четверть двенадцатого зал, практически скрытый завесой сигаретного дыма, был уже набит битком.

У входа какой-то тип с поклоном и протягиванием руки играл роль портье и я дал ему двадцатипятицентовик, чтобы он запомнил меня как мелкого спекулянта. В противоположность большинству местечек, здесь обходились без стандартных дешевок и хромированной мишуры. Стены были обиты благородным красным деревом, столики сгруппированы вместе, в нише рядом с площадкой для танцев помещался оркестр.

Судя по лицам, нью-йоркцев было мало, по крайней мере, что касается мужчин. В основном, приезжие, вышедшие вечером на поиски развлечений.

Сразу выделялись женатые. Они сидели у стойки и потягивали коктейли, один глаз держа на жене, а другой не сводя с ошивающихся вокруг них заблудших девиц.

Да, атмосфера здесь была... Клуб возвращал во времена салунов Дикого Запада, и денежной публике это нравилось. Рассеянные среди посетителей, в толпе ходили «хозяйки», следящие за тем, чтобы никто не скучал. Я сел за угловой столик, где уже веселилась компания ползунков, заказал подошедшему официанту хайбол и стал ждать.

Через пять минут меня заметила «хозяйка» – крутобедрая блондинка. Она одарила меня широкой улыбкой слишком красных губ и сказала:

– Хочешь позабавиться?

– Не очень.

Я потянулся и выдвинул ей стул. Она огляделась по сторонам и села. Я подал знак официанту, и тот, не спрашивая, принес ей «Манхеттен».

– Это не чай, дружок. Ты платишь за хорошее виски, – заметила блондинка.

– Положено предупреждать?

– Все эти простофили слишком много читали о «хозяйках», пьющих исключительно холодный чай.

Не было смысла убивать время за праздной болтовней. Я прикончил выпивку заказал еще порцию и спросил:

– Где Мюррей?

Блондинка бросила на меня острый взгляд, посмотрела па часы и покачала головой.

– Он никогда не приходит раньше полуночи. Ты его друг?

– Не совсем. Мне нужно с ним повидаться.

– Обратись к Баки. Он замещает Мюррея, когда того нет.

– Вряд ли он мне поможет.

– Ты помнишь Нэнси Сэнфорд?

Блондинка опустила бокал и стала водить им по столу, оставляя влажные круги.

– Помню. Она мертва, ты знаешь?

– Да. Я хочу выяснить, где она жила.

– Зачем?

– Послушай, детка, я детектив. У нас есть основания считать, что Нэнси Сэнфорд была не той, за кого себя выдавала. Мы знаем о ней все. Но надо еще кое-что прояснить.

– Почему же ты пришел сюда?

– Нам известно, что она работала здесь.

В глазах блондинки появилась печаль.

– Она работала в доме...

– Он сгорел, – прервал я ее.

– Затем, мне кажется, переехала на квартиру. Я не знаю, куда, но...

– Ты проверили. Там Нэнси обреталась только самое последнее время. А где она жила раньше?

– Понятия не имею. Я потеряла ее след, когда она отсюда ушла. Боюсь, что помочь не могу.

– Между прочим, за информацию назначена премия, – заметил я. Пятьсот долларов.

При этих словах ее лицо прояснилось.

– Ладно, придержи денежки. Я постараюсь что-нибудь узнать.

Она допила коктейль, махнула мне рукой и удалилась. Ясно, крошка не прочь подработать. Не совсем то, ради чего я сюда пришел, но тоже может что-нибудь дать.

Через полтора часа появился Мюррей Кандид. Я никогда не видел его раньше, но по тому, как засуетились посетители, ставшие подмигивать и выкрикивать приветствия в ожидании ответной улыбки, которая произведет впечатление на подружку, можно было догадаться, что пришел босс.

Мюррей Кандид не походил на содержателя притона. Низенький и толстый, розовощекий, с лучащимся скромностью лицом, он был похож на какого-нибудь любвеобильного дядюшку. По его пятам следовали, как члены семьи, двое типов, к которым единственно подходило слово «мордоворот». Оба были молоды, одеты в безупречно сшитые смокинги. Они сочились улыбками и жали руки знакомым – сильные, смелые, с уверенными взглядами. Работа им явно нравилась. Готов поспорить, что они не пьют и не курят.