Мой револьвер быстр

Я взял уголок простыни из его руки и прикрыл лицо Энн.

– Она убита, Пат.

– Ладно, приятель, давай зайдем куда-нибудь и поговорим.

– Я не голоден.

Мне вспомнилась прошлая ночь. Светловолосая улыбчивая Энн хотела убедиться, что она еще не лишена интереса, способна привлекать внимание.

Но привлекла она не только мое внимание...

Пат потянул меня за рукав.

– Ну, а я голоден, и морг не портит мне аппетит.

Я желаю знать, каким чудом явное самоубийство превратится в убийство.

Неподалеку было кафе, специализирующееся на итальянской кухне, и мы отправились туда. Пат заказал поесть и бутылку красного.

– Ее имя Энн Минор... это тебе, кажется, известно. Она работала «хозяйкой» у Мюррея Кандида. До этого – танцовщицей в мелких клубах, а еще раньше – в балаганном стриптизе. Последнее время, по словам ее коллег, была немного не в себе. Прощальная записка гласит, что она не смогла найти места в жизни и от всего устала. Почерк сличен с образцами на других документах.

– Подделка!

– Нет, Майк. Это подтвердили эксперты.

– Значит следует проверить еще раз!

Пат опустил взгляд, когда увидел выражение моего лица.

– Я прослежу за этим.

Он придвинул тарелку спагетти, подцепил полную вилку и тщательно прожевал.

– Мы считаем, что все произошло так: перед рассветом она вышла на мост у Риверсайд-Драйв, сняла шляпку, туфли, жакет... положила на панель, сверху поставила сумочку и спрыгнула. Очевидно, она не умела плавать, да и все равно ее платье зацепилось за какой-то болт под водой. Около половины девятого утра на набережную пришли ловить рыбу ребята и заметили сперва ее вещи, а затем и ее саму. Один из них сбегал за полицейским, а тот вызвал спецслужбу.

– Когда наступила смерть?

– Приблизительно за пять часов до обнаружения тела.

Я налил еще вина и выпил.

– Этой ночью до двух сорока мы были вместе. Глаза Пата вспыхнули.

– Продолжай.

– Я интересовался у нее Рыжей, и Энн передала мне сумку – с детской одеждой, совершенно новой.

Он кивнул.

– Она была испугана? Подавлена?

– Я общался с нормальной счастливой женщиной. Это не самоубийство.

– Черт побери, Майк! Я...

– Когда вскрытие?

– Сегодня... немедленно! Ты снова заставляешь меня сомневаться!

Теперь я уже не удивлюсь, если она окажется напичкана мышьяком!

Пат отшвырнул вилку, с шумом отодвинул стул и подошел к телефону.

Вернувшись, он буркнул:

– Через два часа будет готово заключение.

– Спорю, что это ничего не даст.

– Почему?

– Потому что кто-то чертовски хитер!

– Или ты чертовски глуп.

Я закурил и улыбнулся ему, вспоминая все, что мне известно об утопленниках.

– На мою глупость можешь не надеяться.

– Думаешь, это связано с Нэнси?

– Да.

– Тогда представь мне доказательства, Майк. Вез них я не могу и пальцем шевельнуть.

– Ты их получишь.

– Когда?

– Когда в наши руки попадет тот, кто достаточно много знает.

Пат взялся за спагетти, а я прикончил бутылку. Только Пат закончил трапезу как его позвали к телефону.

Через пять минут он вернулся с ухмылкой.

– Твоя теория провалилась. Специалисты перепроверили записку.

Совершенно никаких сомнений, что писала ее Минор. Подделка исключается.

Выбрось этот бред из головы.

Я нахмурился – здесь, по крайней мере, ошибки быть не может.

Пат наблюдал за мной.

– Теперь, сам понимаешь, дело у меня заберут.

– Остается еще вскрытие.

– Хочешь на нем присутствовать?

Я покачал головой.

– Нет, лучше пройдусь.

– Хорошо. – Пат посмотрел на часы. – Позвони мне часа через два. Я буду у себя.

– И еще одно...

Пат улыбнулся.

– Я все думал, когда же ты попросишь.

– Сейчас у меня нет времени на такую колоссальную работу. Проверь, пожалуйста, все больницы: лежала ли в акушерском отделении Нэнси Сэнфорд.

– Обязательно, Майк.

– Спасибо.

Я заплатил по счету, простился с Патом и бесцельно побрел по улице, насвистывая какой-то мотивчик. Хороший день, прекрасный день... что за день для убийства!

Да, состряпано все так тонко, что полиция не может назвать это убийством... пока. Ну а я могу. Готов заложить последнюю рубашку: блондинка задавала вопросы не там, где надо. Кому-то необходимо было заставить ее замолчать.

Обойдя кругом весь квартал, я вернулся к машине. Улицы, как бы для разнообразия были пусты, и мне не пришлось по долгу торчать перед каждым светофором. Добравшись до Девяносто шестой улицы, я свернул к реке и нашел место на первой попавшейся стоянке.

С воды дул легкий ветерок, несущий с собой, несмотря на все очистные сооружения, гарь и вонь промышленного города. Река была серого цвета, а пена, оставляемая проплывающими судами, казалась слишком густой – Почти как кровь. К берегу она прибивалась грязно-коричневой... Смотреть на это еще было можно, но если остановиться и подумать, становилось тошно.

Она сняла шляпку, туфли, жакет... положила на панель, сверху поставила сумочку и спрыгнула. Это не внезапное решение. Так поступает человек, который долго обдумывал свой шаг; привел в порядок все дела.

Самоубийство?..

Ноги сами привели меня к траве у воды. Там стоял полицейский коротенький толстый парень с бутылкой пива в руках, который, очевидно, принял меня за своего, так как кивнул и позволил пройти.