Мой сад. Максимальный урожай легко и просто

А вот Валерий Хрусталев, садовод из г. Облучье, что в 300 км западнее Хабаровска, обнаружил «два измерения» зимостойкости у косточковых. Видимо, это характерно именно для малоснежных морозных зон. Здесь морозостойкость сорта – одно, а доля живой древесины к маю – совсем другое! Как так? А просто. Срезаем побеги абрикоса в начале апреля – все живые. Значит, зиму перенесли хорошо. А режем через месяц – многие уже подмороженные! Причина в том, что крона абрикоса просыпается намного раньше корней – после морозных зим почва промерзает на два-три метра. Проснувшаяся крона вынуждена расходовать свои запасы. И вот они истощаются. В это время любой легкий морозец убивает почки и даже побеги. Выход? Вижу только один, все тот же: сажать деревья на холмы. Почва холма прогревается намного раньше, и корни могут отчасти помочь кроне переносить заморозки.

Как так получилось, что садоводы верят в морозостойкость как какую-то незыблемую генетическую данность, обещанную селекционерами? «Морозостойкость до -40 ºС» для нас то же, что «сделано из железа», и причем тут условия?.. Или наоборот, «морозостойкость до -32 ºС» – и руки опустили: что ни делай, выше не будет. И это в то время, когда и Антоновки у нас порой вымерзают, а некоторые европейские абрикосы зимуют при минус сорока! Ко мне регулярно идут сообщения из самых неблагоприятных регионов о старых, даже полувековых деревьях с отличными плодами.

На деле получается: «генетическая морозостойкость» – абстракция, цифра для сортовых каталогов. Максимум – отправная точка, потенциал сорта. В реальности же существует морозостойкость конкретного дерева в конкретный год и в конкретном месте

. Сложите все перечисленные факторы и увидите: большая часть морозостойкости – это условия, которые мы создаем. Точнее, не создаем нужных условий, чем и сбрасываем морозостойкость на минимум. Вот что с нами происходит, друзья-садоводы: бездумно применяя агрономию промышленных садов Черноземья, миллионы сибиряков и северян выращивают деревья с искусственно сниженной морозостойкостью!

И это говорит о том, что наши садовые дела не так плохи! Значит, мы можем перестать снижать морозостойкость деревьев – это как минимум. Уже полдела – все, что было способно выжить, начнет выживать!

В более теплых регионах еще сложнее с зимой: тут, кроме периодических морозов, свирепствуют (иначе не скажешь!) зимние оттепели. Пришло тепло – деревья теряют морозостойкость, вернулись опять морозы – подмерзают. Тамошним деревьям морозостойкости мало – нужна общая зимостойкость. Наука давно изучила этот вопрос. Зимостойкость состоит из четырех способностей:

– переносить резкие похолодания в начале зимы – то есть быстро проходить закалку;

– переносить долгие и сильные морозы после закалки;

– способность не реагировать на сильные оттепели – оставаться в состоянии покоя, особенно во второй половине зимы;

– способность вновь восстанавливать зимостойкость после оттепелей.

Нас, сибиряков, Бог милует: нам в основном нужна морозостойкость после закалки. Зато наши морозы страшнее. В европейской зоне не так холодно, зато зимы неустойчивые. Но основа – предельно здоровое и сильное дерево – нужно и там и там. Научимся этому – ситуация изменится.

А дальше мы можем начать повышать зимостойкость. Наши друзья плодовые деревья имеют огромные приспособительные возможности. Конечно, эти возможности неодинаковы в разных местах, у разных видов и сортов. Вот тут уже надо подключаться нам, любителям-испытателям, каждому в своем регионе. Везде есть свои местные подвои, максимально приспособленные ко всему: и к весенним заморозкам, и к возможным зимним оттепелям, и к экстремальным морозам, и к длине светового дня, и к периоду вегетации, и к конкретной почве… Это древние устойчивые виды. Прививая на них сорта-эмигранты, мы их уже частично адаптируем – подвой начинает свою «воспитательную» работу. Но не сразу. В первом прививочном поколении его влияние очень слабое – это и вынудило ученых поставить на методе крест. Но если повторять подставку «воспитателя», эффект усиливается. Об этом речь впереди.

В болезнях и вредителях я не силен…

– Как вы справляетесь с паршой?

– Если честно, никак не справляюсь. А что это?..

Впервые увидев мои фотографии, а потом и сад Николай Иванович воскликнул: «Да вы, братцы, в раю живете! То-то о болезнях ничего не пишете. И фотки какие-то нереальные…» Его поразило: ни на листьях, ни на плодах не видно пятен, а на абрикосах нет мертвых веточек. На Кубани такое давно немыслимо, и даже многократная химия не спасает.