Мой стокгольмский синдром (СИ)

Я не собиралась сдаваться, и когда Паталог принес обед, принялась приставать с вопросами в попытке вывести на откровенность и в надежде на новую подсказку.

- Как твое настоящее имя?

- Его я говорю только любовницам, - Паталог с ехидной улыбкой поставил ланч-бокс на тумбочку.

Он думал, что я струшу или застесняюсь и отстану, но просчитался.

- Я сегодня немного не в форме, - я театрально высморкалась в салфетку. – Может, сначала скажешь, а потом закрепим обязательства?

- Извини, сначала аванс.

Снабдив меня каплями для носа, Паталог ушел. Но меня уже было не остановить. Дождавшись следующего визита, я снова кинулась в новую атаку.

- Симпатичные «кроксы», - задумчиво начала я, покачивая ногами и поигрывая висящими на них шлепками. – Сделано в США. Дома покупал?

- Подарили, - Паталог залил кипятком очередной пакетик с липой.

- А давно? – уцепилась за повод я. – В смысле, когда у тебя день рождения?

- Хочешь поздравить?

- Мечтаю, - кивнула я. – Только не знаю, что на открытке написать. Дорогому… Джо? Нику? Биллу? Или, может быть, Стивену?

- Калигуле, - отрезал Паталог, сунув мне в руки горячую чашку.

Он ушел раздраженным, а я задумалась. Я вовсе не собиралась его злить, но сознательно провоцировала, правда, не зная зачем. Будет большой ошибкой нажить врага, к тому же Паталог был единственным, кто со мной разговаривал. Не ставил перед фактом, как Джейсон. И не отмахивался, как Сатир. А именно общался, пусть и неохотно. Мне нужен такой друг. Только в попытке его завести я перегнула палку. Проанализировав ошибки, к новой встрече я сменила тактику.

- Прости, что достаю, - начала я, едва Паталог переступил порог лазарета. – Я здесь меньше месяца, но нервы уже не к черту…

- Антидепрессантов не держим, извини, - он покрутил в руках градусник и неожиданно перешел на заговорщицкий шепот: – Но по доброте душевной могу накапать хлороформа.

Я рассмеялась. Паталог улыбнулся, доливая в чайник воды. Напряженность в общении снова исчезла, и чашку я принимала уже с привычной улыбкой.

- Если хочешь, я больше ни слова не скажу, - механически гоняя ложкой пакетик с чаем, пообещала я. – Если, конечно, тебе самому не захочется поболтать.

- Почему женщины такие разговорчивые?

- Ну, знаешь, ты тоже не молчун.

- Не испытывай мое терпение и пей, - Паталог шутливо пригрозил мне пальцем.

Изобразив на лице обреченность, я сделала глоток.

- Я пристала с именем, потому что не могу обращаться к тебе как все остальные… - пояснила я, снова взявшись за ложку. – Это… мрачное прозвище.

- Какое есть, - он пожал плечами. – Но ты можешь называть меня, как угодно.

- Доктор Зло? Доктор Кто? Или доктор Хаус? – все еще улыбаясь, я пригубила чай.

- Сойдет. Главное – не «доктор Дик».

Чуть не подавившись, я расхохоталась, расплескав на одеяло половину содержимого чашки. Мы просто обязаны сойтись – с таким другом не соскучишься. Пока Паталог шуршал на столе в прихожей упаковками со шприцами, я выскользнула из-под одеяла и дошла до туалета, по очереди теряя шлепки. Ближайшее окно выходило на соседний барак, где трое широкоплечих парней в камуфляже разгружали пикап с мешками, набитыми грязным бельем.

- Тут даже прачечная есть? – в очередной раз поразилась я обустройству лагеря – организаторы не жалели денег для удобств персонала.

- А ты думала, мы ждем, пока грязь сама отвалится? – усмехнулся из-за перегородки Паталог. – Здесь одних скважин штук пять.

Наблюдая за разгрузкой, я поежилась. Надеюсь, Джейсон сегодня не планирует стирку. Иначе под матрасом его ждет интересная находка. Когда вернусь в трейлер, нужно будет найти менее опасный тайник.

Пока я размышляла у окна, Паталог ушел. Пользуясь свободой, я не стала пить чай и антибиотик, и ходила по лазарету, пока не замерзли ноги. С сожалением вспоминая мокнущие в раковине джинсы, я снова юркнула под одеяло. К вечеру подскочила температура – расплата за беспечную прогулку. Растворив в стакане пакетик порошка, я залила в себя лекарство и задремала. Ночью меня то и дело кидало в жар, и преследовали бредовые сны: сначала как Паталог, с опаской оборачиваясь, зачем-то вскрывает часть пола, а потом, как прячет в образовавшуюся яму невесть откуда взявшийся шуршащий снег.