Мои странные мысли

К тому времени, когда такси добралось до клиники, Райиха истекла кровью и умерла. Ей было тридцать лет.

6. После Райихи

Люди не будут сердиться на вас, если вы плачете

Абдуррахман-эфенди. В нашей деревенской гостинице теперь есть телефон. «Скорей, твоя дочь звонит из Стамбула!» – позвали меня туда. Я поспел как раз вовремя: Ведиха сказала, что моя дорогая Райиха скончалась в клинике после выкидыша. Я дважды выпил на пустой желудок, пока ждал автобуса в Бейшехир, и в тот момент всем сердцем чувствовал, что мы прокляты. Я тонул в отчаянии, потому что именно таким же образом мои сиротки потеряли свою мать. Слезы, по крайней мере, приносят облегчение.

Ведиха. Теперь я знаю, что мой милый ангел Райиха, да покоится она с миром, лгала и мне, и Мевлюту. Она говорила мне, что он не хочет оставлять ребенка, что было неправдой. Она говорила Мевлюту, что ребенок – девочка, чего она не могла знать наверняка. Но наше горе так велико, что не знаю, есть ли у кого-то силы говорить об этом прямо сейчас.

Сулейман.

Я беспокоился, не покажется ли Мевлюту, что я недостаточно опечален. Но на самом деле, как только я увидел его таким убитым и несчастным, то сам заплакал. Вслед за этим заплакали и Мевлют, и моя мать. В конце концов я почувствовал, что плачу не потому, что Райиха умерла, а потому, что плачут все вокруг. Когда мы были маленькими, Коркут, застав кого-то плачущим, говорил ему: «Прекрати хныкать, как девчонка», но, конечно, сейчас он помалкивал. Я сидел и смотрел в одиночестве телевизор в гостиной, когда он вошел.

– Плачь сколько хочешь, – сказал он, – но когда-нибудь Мевлют снова станет счастливым, вот увидишь.

Коркут. Я поехал с Сулейманом в клинику забрать тело Райихи. Они сказали нам: «Лучше всего омыть ее в купальне при мечети Барбарос в Бешикташе, у них есть люди, которые специализируются по женским трупам, они вымоют ее правильными губками и жидким мылом, они используют лучшие саваны и полотенца и розовую воду. Однако сперва дайте им немного денег». Так что туда мы и отправились и там курили во дворе, дожидаясь, когда омоют тело Райихи. Мевлют пошел с нами в дирекцию кладбища в Индустриальном квартале. Но он забыл свой паспорт, так что нам пришлось возвращаться на Тарлабаши. Дома он рухнул на кровать, рыдая, но потом справился с собой. Мы вернулись на кладбище. Не поверите, какие пробки.

Тетя Сафийе. Я готовила халву, особую, которую делают из муки и масла. Мои слезы капали в миску, исчезая среди маленьких комков муки и сахара, и с каждой исчезавшей слезой мне казалось, что я теряю кусочек памяти. Не кончился ли у нас газ? Надо ли мне положить немного больше мяса в тушеные овощи? Когда люди уставали плакать, они приходили на кухню и поднимали крышку кастрюли, чтобы быстро посмотреть на ее содержимое. Как будто от этого им становилось легче.

Самиха.

Бедные Фатьма и Февзие провели ночь у меня. Ведиха тоже пришла и сказала: «Приведи их к нам». Вот так я вернулась в дом семьи Акташ на Дуттепе в первый раз после того, как одиннадцать лет назад убежала, чтобы избежать свадьбы с Сулейманом. «Опасайся Сулеймана!» – сказал Ферхат, но Сулеймана даже близко не было. Подумать только, одиннадцать лет назад каждый – включая меня – думал, что я выйду за него замуж! Мне было странно видеть комнату, в которой мы жили тогда с отцом: она теперь выглядела меньше, но все еще пахла воском. Они добавили два этажа к дому. От всей ситуации мне стало очень неуютно, но сейчас мы все думаем только о Райихе. Я снова заплакала. Люди не будут сердиться на вас, если вы плачете, и не станут задавать никаких вопросов.

Тетя Сафийе. Девочки Мевлюта, Фатьма и Февзие, а потом еще и Ведиха приходили на кухню, когда уставали плакать, и смотрели в кастрюли и холодильник, как будто это был телевизор. Потом еще и Самиха появилась. Мне всегда нравилась эта девушка. Я ничего против нее не имею, пусть она и вскружила голову Сулейману, очаровав его своей красотой.

Ведиха. Хвала Всевышнему, что женщинам нельзя присутствовать на похоронах. Не знаю, как бы я вынесла это. После того как мужчины ушли в мечеть, все женщины в доме, включая дочерей Мевлюта, начали плакать. Рыдания начинались в одном углу комнаты, и, когда они затихали, подхватывала другая сторона. Я и не собиралась ждать, пока мужчины не возвратятся с похорон, – просто пошла на кухню и принесла всем халвы. При виде халвы плач закончился. Фатьма и Февзие выглянули в окно и увидели черно-белый футбольный мяч Бозкурта и Турана в заднем саду. Как только мы покончили со сладким, слезы потекли снова.