Мой странный друг (СИ)

Сначала решили спать в машине, но потом передумали. Даже при мягких сиденьях это неудобно — потом тело затекает так, что на следующий день еле разогнешься. Уж это Кай знал по себе.

Дно пещеры было устлано мелким песком. Он прогрелся за жаркий день и сейчас приятно отдавал тепло. Тоями принес из багажника два армейских одеяла и две куртки, чтобы их подложить под голову.

Была светлая лунная ночь. Туман рассеялся. Луна освещала спящие горы. Это зрелище завораживало. Кай стоял и смотрел на эту вечную красоту.

Почувствовал, что начинает замерзать. Ночью в горах было холодно. Он вернулся в пещеру и взял одеяло, завернулся в него, понимая, что это нужно было сделать раньше. Теперь ему будет тяжело согреться. Холод он не любил, вернее, переносил очень плохо. Мерз всегда — даже когда другим было тепло, он чувствовал, что замерзает. Первыми у него мерзли пальцы рук, с руками всегда была проблема. Хотя, когда холодно, он всегда надевал перчатки.

«Может, и сейчас стоит надеть?» — промелькнула здравая мысль, когда он почувствовал, что пальцы рук еле шевелятся.

Тоями воспринял это по-другому, все это время он краем глаза наблюдал за ним.

— Я сейчас еще раз перевяжу твои пальцы.

— Не нужно, сами заживут.

— Нет, нужно, — Тоями принес аптечку и указал рукой на бревно перед входом в пещеру, здесь было светло практически как днем, настолько ярко светила луна на безоблачном небе.

Кай хотел начать спорить, но почувствовал, что усталость и напряжение дают о себе знать.

«Пусть делает, поскорей от меня отстанет», — он сейчас хотел лечь, завернуться в одеяло и попробовать заснуть.

Кай протянул руку. Тоями взял ее и поднял глаза на Кая.

— Тебе холодно? У тебя ледяные пальцы и рука, — сейчас Тоями держал его руку в своей, аккуратно растирая ее своими теплыми руками.

— Я плохо переношу холод, — таким разумным ответом Кай хотел завершить эти расспросы, — ты хотел перевязать пальцы, — Кай попытался убрать свою руку из рук Тоями, но тот ее не отпустил.

— Да, сейчас, — он, наконец, приступил к отклейке лейкопластыря с пальцев, — ты же русский, у вас всегда холодно, а ты мерзнешь, хотя сейчас просто прохладно?

— У тебя странное представление о России, там не всегда холодно, — Кай замолчал.

Тоями увидел, как по его лицу пробежало напряжение, когда он произносил слово Россия, видно, для него это было болезненное воспоминание.

Кай продолжил немного грустным голосом:

— Там бывает холодно, зимой. Зимой мне там тяжело было… но это было давно.

Он замолчал, вспоминая зиму, снег, мороз. Хруст снега под ногами. Прохора, который всегда над ним подшучивал из-за его «мерзлявости», как он это называл.

Как однажды Прохор отобрал у него варежки, сказав, что он мужик и должен не бояться мороза, а потом, когда они пришли в их подвал и Прохор увидел, что пальцы у Кая не шевелятся, как он испугался. Извел на него всю бутылку водки, растирая ему руки. Потом ребята долго бурчали, что в пустую такое добро перевели. Как это было давно, в другой жизни в другом мире...

Тоями видел, что Кай что-то вспомнил, он не мешал ему погрузиться в эти воспоминания, лишь наблюдал за его лицом, продолжая заниматься перевязкой его пальцев.

Когда все было закончено, Кай буркнул «спасибо» и плотнее запахнул на себе одеяло. Стало еще холоднее, его начало потрясывать от проникающего под одежду холода.

Тоями это видел. Он отложил аптечку в сторону, взял свое одеяло и обернул им Кая, затем, сев с ним рядом на бревно, обнял его.

— Что ты делаешь, пусти! — Кай попытался вырваться, но два одеяла сковывали его движения.

— Согреваю тебя. Прекрати дергаться! Я не хочу чтобы ты заболел. Мне нужен здоровый водитель, — говоря это, Тоями с легкостью сдерживал шебуршания Кая в одеялах.

Опять Тоями воспользовался запрещенным приемом и поставил Кая в тупик. Кай притих.

«Хорошо. Тогда немного согреюсь, поблагодарю его за заботу и пойду спать.»

Решив так, Кай замер.

Тоями почувствовал прекращение сопротивления и, перехватив руки, сильней прижал Кая к себе.

Кай почувствовал тепло. Сегодня был тяжелый день. То, что произошло с Тоями, очень сильно напугало его. Да, он давно так не пугался за кого-то. Он даже себе боялся в этом признаться.

Когда он увидел Тоями стоящим на мине, внутри у него все оборвалось. Он ведь знал, что малейшая оплошность — и взрыв. И когда он шел ее обезвреживать, он не был ни в чем уверен. Все дело случая: можно спасти человека, а можно и самому подорваться, но тогда он не думал о себе. Он хотел спасти его. Тогда думать или переживать было некогда.

Даже потом, в машине, он не думал о произошедшем. Нужно было ехать. Теперь все напряжение того момента накатило на него. Он почувствовал слабость от пережитого нервного напряжения и тепло, которое окутывало его, а еще руки, которые его держали, и в этих объятиях было так непривычно хорошо.

Тоями почувствовал, что Кай заснул. Как своенравный ребенок, который сначала сопротивлялся, но стоило его вот так прижать к себе — и все, оборона рухнула, он прекратил сопротивление, сдался, приняв его тепло.