Мой сын маг

Над стеной сгустились тени, послышались душераздирающие вопли, и Савл не смог бы определить сейчас, кто кричит — защитники города или мавры. Громадные силуэты опускались с неба, чудовищных размеров челюсти смыкались на телах спрутов. Те брызгали чернилами, их длиннющие щупальца отцеплялись от стены и метались, пытаясь обхватить кашалотов. Атака мавров захлебнулась, и вскоре мавры отступили от стены, а битва гигантов продолжилась на пригородных полях.

Мысль о морских обитателях, выброшенных на берег, понравилась Савлу.

Ухватившись за нее, он решил плюнуть на то, как они там дышат, — это в конце концов их личное дело. Главное, что они могли погибнуть из-за собственного веса, лишенного водной поддержки.

На берегу пустынных волнДышать не всякому легко;Ни кит, ни спрут — не легкий челн,

Им до пушинок далеко!О, не летать им до небес,Ни мавру не грозить, ни шведу!Они на поле сгинут здесь,А мы отпразднуем победу!

Сэр Ги выпучил глаза:

— Что это ты такое прочел?

— Да так... — смущенно отозвался Савл. — Не шедевр, конечно. Позаимствовал у кое-кого, ну и приплел еще от себя маленько. Получилось, что ли?

Со стороны поля доносилось громкое чавканье. Воины метались по стене, выглядывали в амбразуры и кричали:

— Они исчезают! Пропадают! Их уже нет!

— Значит, получилось, — вздохнул Савл и огорченно проговорил:

— Дома бы со мной никто разговаривать не стал, узнай мои знакомые, что я бросил китов подыхать на берегу!

— Зато, — задумчиво проговорил сэр Ги, — мы могли бы запастись маслом для светильников...

— Оливковым обойдемся, — буркнул Савл. — А мавры чем там занимаются?

Сэр Ги шагнул к бойницам и вскричал:

— Они развернулись и бьются с кем-то другим! Знахарь! Мы спасены!

Савл обернулся и увидел фалангу рыцарей, плечом к плечу врезавшихся в тыл мавританского войска. У передового всадника поверх шлема золотилась корона, а рядом с ним, в кольчуге и легком шлеме, скакал Рамон Мэнтрел, распевая во всю глотку — он страшно фальшивил, жутко охрип, но пел не переставая! Мавры, застигнутые врасплох, развернулись, чтобы дать отпор неожиданному противнику, но многие из них, в горячке ничего не разобрав, обрушили свою ярость на сородичей. Во вражеском войске воцарился хаос, чем в полной мере воспользовались ибирийцы. Они рубили и кололи направо и налево, орудовали мечами и палицами, пиками и алебардами.

— Вперед, на врага! — выкрикнул сэр Ги. — У нас появились союзники, и мы должны присоединиться к ним!

Защитники города ответили ему яростным ревом и ринулись к воротам.

Взлетела вверх решетка, опустился мост, и передовые отряды мавров, не успевших сообразить, что происходит, с воодушевлением бросились к открытым воротам. Они схлестнулись со скакавшими во весь опор рыцарями, и хотя с точки зрения маневренности мавританская кавалерия ничуть не уступала обремененным тяжелыми доспехами рыцарям, шансов на успех у врагов было маловато — ведь на них обрушились тонны стали. Сэр Ги и его отряд подмял под себя врагов и вломился в самую их гущу, и только там скорость их прорыва несколько замедлилась. Следом за конниками в бой вступила тысяча пехотинцев, умело работавших алебардами и пиками. Мавры отступили, однако последовал запоздалый приказ махди, и фланги мавританского войска неожиданно перестроились, растянулись и начали заходить с двух сторон, стремясь окружить отряды защитников.

Но тут снова распахнулись городские ворота, и оттуда хлынули воины резерва во главе с сэром Жильбером.

Несколько сотен мавров, решив не упускать представившейся возможности, рванулись к воротам, но в награду за геройство получили град стрел с городской стены. Люди и кони падали на землю, уцелевшие бросались наутек или пытались напасть на отряд Жильбера с тыла.

Лучники трудились на славу — выпускали залп за залпом, пока тылы отряда Жильбера не очистились от врагов.

Но тут неожиданно под ногами защитников города и их союзников затряслась земля, а под ногами у людей махди она оставалась неподвижной.

На крепостной стене Химена запела по-испански, и земля присмирела, перестала трястись.

Откуда ни возьмись появилась дюжина джиннов, великаны принялись хватать защитников одного за другим.

Химена запела другую песню — скрюченные пальцы гигантов разжались. Джинны злобно взвыли и устремились к одинокой фигурке на стене вокруг замка.

Рамон, отвлекшийся в этот миг от пыла сражения, увидел, какая опасность грозит его обожаемой супруге, и прокричал то самое стихотворение, которым некогда его сын зачаровал Лакшми. Джинны прервали горизонтальный полет, выпрямились, радостно вскричали, опустились на стену, приняли вполне приемлемые, человеческие размеры и пали ниц, поклоняясь красоте Химены. Химена на миг изумилась, широко раскрыла глаза — но всего лишь на миг. Оправившись от удивления, она обратилась к джиннам с просьбами о небольших услугах. Теперь джинны обрели свободу и могли исполнить ее пожелания.