Мой сын маг

Войско вошло в город, и жители Бордестанга усыпали дорогу цветами. Весь путь войска оглашался приветственными криками горожан. На подъемном мосту войско встречал Савл, а рядом с ним, улыбаясь, стояла Анжелика. Алисанда расцеловала их и настояла на том, чтобы Савл, как тот ни отнекивался, был немедля произведен в рыцари. После завершения ритуала Алисанда, напевая радостную песню, поскакала к замку.

Мэт задержался на мосту и коротко переговорил с Савлом и родителями.

— У меня с собой небольшая загвоздочка — зовут Каллио. Нельзя же бросить его — тогда он кончит свои дни за решеткой.

— Сомневаюсь, — усмехнулся Рамон. — Он ведь поистине ювелир в своем деле. Он дня не проживет, чтобы не похвастаться своими успехами.

Химена просияла:

— Значит, для него не трофеи важны, а сам процесс воровства?

Мэт кивнул:

— Ему, видимо, всю жизнь внимания не хватало. А ты думаешь, он клептоман?

— Да нет же, он прирожденный затейник! — воскликнула Химена. — Руки у него ловкие! Надо, чтобы он немного подучился, и тогда станет жонглером!

— И фокусником! — подхватил Рамон. — Мы поможем ему целую пьесу поставить!

— Правда, почему бы и нет! — усмехнулся Мэт. — Уверен, он справится, если ему окажут небольшую финансовую поддержку. — Но Мэт тут же посерьезнел. — Есть у нас и другие сложности. Могли бы мы все встретиться во внутреннем дворе завтра на рассвете?

Химена и Рамон непонимающе переглянулись. Химена сказала:

— Конечно, если нужно.

— Соберемся, — кивнул Савл. — Но зачем?

— Нужно будет закрыть канал связи с нашим прежним миром, — ответил Мэт.

— Хотя бы ниточку связи нужно оставить, — возразил Рамон.

Химена кивнула:

— Да, совсем маленькую — только между замком и абонентским ящиком на почте, Мэтью. Должны же мы хоть несколько открыток к Рождеству отправлять.

* * *

На следующий день Химена и Алисанда сидели вдвоем в покоях четы Мэнтрелов.

Химена налила кофе в маленькую чашечку и подала невестке.

— Он не такой крепкий, как мавританский, ваше величество, и к тому же я добавила сливок и меда. Порадуйте меня, выпейте.

— Выпью, — кивнула королева, — если вы будете звать меня просто Алисандой, когда мы наедине.

Химена лучезарно улыбнулась:

— С радостью, дорогая.

Алисанда отпила глоток кофе и изумленно посмотрела на свекровь.

— О, когда этот напиток не так крепок, он гораздо вкуснее!

— Правда? Однако кофе надо пить как можно реже — он может быть вреден для тебя!

— Все вредно, что употребляется в избыточных количествах, — вздохнула Алисанда. — Ну разве что кроме любви. — Она встревоженно посмотрела на свекровь. — Надеюсь, вы не торопитесь домой, леди Мэнтрел.

— Химена, — решительно поправила ее мать Мэта. — Но еще больше мне бы пришлось по душе, если бы ты стала называть меня мамой.

Алисанда чуть не закричала от радости, но сдержалась.

— Если хотите... если хочешь... мама! Но в таком случае ты должна задержаться здесь, чтобы я могла поупражняться и привыкнуть!

— Что ж... что касается этого... — Химена откинулась на спинку стула и отвела глаза. — Дома, дорогая, мы с Рамоном — самые обычные люди, и хотя, по идее, должны были многого добиться, учитывая наше образование, этого не произошло.

— Тут вас все будут уважать, — твердо проговорила королева. — А простолюдины и вообще будут вас превозносить, поклоняться вам.

— Это мы уже почувствовали, — улыбнулась Химена. — И это, честно говоря, очень приятно. А наш домик в Нью-Джерси хоть и миленький был, но все же не так просторен, как жилища здешних купцов. Да и потом, Рамон теперь безработный, как и я, впрочем.

— Так почему бы вам не остаться здесь? — воскликнула Алисанда.

— Прошлой ночью мы с Рамоном глаз не сомкнули, — призналась Химена. — Взвешивали все за и против.

Алисанда напряглась:

— Означает ли это, что вы желаете остаться здесь?

— Да, — ответила Химена. — По крайней мере покуда живы. Если ты не против.

— Я буду только рада! — Алисанда вскочила и обвила руками шею свекрови.

Химена, тронутая до глубины души, ласково поглаживала плечи Алисанды, а та дрожала.

— О, девочка моя, бедняжка, ты плачешь?

Целых десять минут королева Меровенса рыдала в объятиях Химены Мэнтрел, и Химена успокаивала королеву словами, ведомыми только нежным и заботливым матерям.

Наконец Алисанда успокоилась и отстранилась, улыбаясь и вытирая слезы.

— Ты должна простить меня... мама. Это все из-за войны.

— Королевам всегда выпадают тяжкие испытания, — вздохнула Химена. — Должна же ты хотя бы иногда выплакаться, дорогая, а иначе твои чувства грозят взорвать тебя изнутри.

— Да. Спасибо тебе, — улыбнулась Алисанда, снова села на стул и отпила еще глоточек кофе. Совладав с собой, она проговорила. — Могу ли я надеяться, что вы останетесь и из-за внука?