Мой тайный роман с боссом

Я очень сильно волновалась. Дрожь до сих пор резала по коже накатывающими волнами. Я думала, что из-за конфликта с Романом, что повлиял на моё состояние, спровоцировав роды, мы навредим малышке. Хорошо, что всё обошлось. Врачи справились. Я тоже. Не буду скрывать, было очень страшно и невыносимо больно. Но, настроившись заранее, я всё преодолела.

Спустя два часа после заветного момента нас перевели в послеродовую палату. Рома явился сразу же, как только врачи дали ему зелёный свет на добро к посещению. С цветами и фруктами он ворвался в палату с каменным выражением лица и синяками под глазами.

– Поверить не могу, я – мама. А это… наша доча, – со слезами на глазах я протянула мужчине драгоценный свёрточек. – Поздравляю, папочка, – всхлипнула.

– О, Конфетка! Она – настоящее чудо. Такая сладкая и красивая девочка, как ты. Милая, я горжусь тобой. Она прелесть, – Роман радушно улыбнулся, разглядывая лицо спящей дочурки, а я умилялась зрелищем, глядя на них обоих. И всё плохое позабылось. Та ссора на кухне отошла на второй план.

– Девочка моя! – оторвавшись от ребёнка, Роман перевёл взгляд на меня. – Прости козла такого старого. Забудь всё, что я тебе наговорил. Эмоции. Сорвался. Взбесился. Куча проблем на работе. Ещё и сестра денег попросила. Всем от меня постоянно что-то надо. Я как безлимитный банкомат, – он нежно поцеловал малышку в носик.

Это зрелище, когда любимый мужчина держит в объятиях только что родившуюся дочь, умиляло до сжатия сердца в груди. Глаза вновь наполнились влагой от счастья. Всё-таки страдания всегда окупаются чем-то хорошим. Теперь, когда Рома увидел своего новорожденного ребёнка от той, которой он клялся в вечной любви, он раз и навсегда порвёт с Маргаритой. Ребёнок станет стимулом. Ребёнок укрепит наши отношения. Да, у него тоже есть дети, но они взрослые. И рождены от нелюбимой. Так что всё, скоро наша жизнь наполнится чистой гладью, а мы больше никогда не познаем тех разрушительных волн, что посмели встать непреодолимой помехой у нас на пути.

– Тук-тук, – неожиданно в комнату постучали. Это была медсестра. – Позвольте узнать для документов, как вы назвали малышку?

Я хотела ответить, но Рома перебил:

– Светлана.

– Что? – я чуть привстала на кровати. – Анастасия, мы же обсудили!

– Нет, мы назовём дочь Светланой.

Стоп! Чего?

Какая Светлана? Это имя у меня ассоциируется с офисной шлюхой.

– Но мне не нравится это имя! – крик вырвался сам по себе.

– Записывайте, – кивнул Царёв, унося ребёнка в кроватку, но медсестра так и стояла столбом с выпученными глазами, глядя то на меня, ошарашенную, то на Романа.

– Может, я позже зайду, – она попыталась выдавить улыбку. – Пока вы уже точно не определитесь.

– Нет, как я сказал, так и будет, – морозным тоном прорычал мужчина, укрывая дочь одеяльцем.

Прикусив губу, медсестричка что-то чиркнула в блокноте ручкой, после чего быстро испарилась.

– Рома, как так? Я против…

Он резко обернулся, зыркнув на меня с таким ядом в глазах, что я моментально лишилась дара речи. Ни одного слова не могла подобрать, чтобы выразить сейчас то, что творилось у меня в душе.

– Отдыхай, мне пора на работу. Хорошенько заботься о нашей красавице. Я навещу вас завтра утром.

– Рома!

Мужчина не обернулся на мой оклик. Быстрым шагом направился к двери. Я хотела броситься за ним следом, но малышка в кроватке жалобно закряхтела – сработал материнский инстинкт.

Впервые мне стало по-настоящему холодно и страшно. Не только оттого, насколько грубо и черство прозвучал его голос, а и оттого, с каким подавляющим презрением он бросил мне вызов своими ледяными глазами, будто показал собаке своё место. Наверное, именно в ту самую секунду стёкла в розовых очках дали слабину. Появились первые трещины.

Внутри я принялась себя успокаивать, нашёптывать самой себе, что нет, я не ошиблась, я не ошиблась на счёт него! У каждого человека в жизни бывают разные периоды, творческие кризисы, перепады настроения. Особенно у мужчин в его возрасте. Так я успокаивала себя, потому что не хотела мириться с тем, что да… я ошиблась. И эта ошибка стоила мне кинжала. Всаженного в самое сердцем ржавым лезвием, пропитанным смертоносным ядом.

Глава 14

Прошло пять дней. На шестой нас выписали. Роман приезжал всего два раза. Не знаю почему, но я больше не чувствовала того заветного вихря, что вспыхивал в груди, как вулкан, гоняя по венам не кровь, а огонь, стоило мне только увидеть любимого, как это было раньше. На сердце давила тоска, как многотонная, непробиваемая плита. Я не понимала, что происходит с моим внутренним миром. Ощущение, что он… рушится. Куском за куском. Занавес иллюзии срывается с петель и тяжелым камнем летит вниз, в полёте рассыпаясь пеплом по ветру.