Мой театр. По страницам дневника. Книга II

В 1996 году, когда мы с Улановой начали репетировать «Нарцисса», выяснилось, что в Большом театре нет его нот, они куда-то самым невероятным образом исчезли. Обнаружилась только фонограмма, под которую В. Васильев танцевал.

Позвонила мне И. С. Щербина, легендарный концертмейстер ГАБТа: «Коля, нет этих нот у нас в театре!» Ирине Сергеевне уже было хорошо за 80 лет. Потрясающая дама: сигарету изо рта не выпускала, ходила еле-еле, подагра, артрит, а пальцы бегали по клавиатуре рояля с невероятной скоростью, ни одна нота мимо не пролетала.

В общем, тогда в Московской консерватории мне достали фортепианное переложение всего балета Черепнина. Началась работа. Включая фонограмму, мой концертмейстер Лена Сердюк находила там необходимых два такта и вносила в ноты номера Голейзовского – приставляла; находила следующие три-четыре такта – приставляла… Этот клавир я и привез в Петербург. В Мариинском театре его, естественно, не было. Кроме В. Васильева и В. Малахова «Нарцисса» никто до меня не танцевал.

44

Дальше встал вопрос о билетах на мой бенефис для моих гостей. Я пригласил около двадцати человек из Москвы; из Парижа собирались прилететь мои спасительницы Маша Зонина и Галя Казноб. Прихожу в кассу, а мне: «Для вас ничего нет, все продано два месяца назад». Дошел в поисках билетов до дирекции, обнаружились-таки места.

Прихожу снова за ними в кассу. Февраль. Холодно, на мне шапка и капюшон сверху. Рядом тут же образовалась какая-то подозрительная фигура: «Сколько билетов хотите на Цискаридзе?» – «А какие есть?» – удивленно спросил я, в ту секунду капюшон с моей головы сполз. Прямо надо мной – афиша моего бенефиса с огромным портретом. «Вам не продам!» – выпалил дядька и бросился вон.

Потом я узнал, что билет на мой бенефис продавались в среднем по $ 500. На спектакле все проходы зрительного зала Мариинки были заставлены стульями, число зрителей, заполнивших театр в тот вечер, оказалось почти на 1000 человек больше, чем обычно. Осталось два дня до выступления.

Нарепетировавшийся до одури, я зашел к администратору по поводу рассадки своих гостей. Он: «Коля, да не волнуйтесь вы. У вас еще, может быть, будет три спектакля подряд вместо одного». Я опешил: «В смысле три спектакля подряд?» – «А вы не знаете? Рузиматов с Зеленским отказались от своих бенефисов, сказали, что вслед за вами танцевать не будут. На них зал не продается. Ваш вечер мы продали за три дня. Молимся, чтобы они отказались, нам деньги нужно зарабатывать!» Он показал мне продажи на премьеров Мариинки: «Посмотрите, полупустые залы. Дорогие места вообще не проданы, покупают только дешевые билеты. Нам выгодно, чтобы вы танцевали!» Я аж подскочил: «Это физически невозможно! К тому же у меня на следующий день после бенефиса „Золотой век“ в Москве!» А администратор все про свое: «Ничего не знаю, придется вам танцевать три вечера».

У меня шок. В кулуарах театра, оказывается, вот что происходило, но ни один человек мне даже о том не намекнул. Сейчас думаю, может, и хорошо, что не намекнул. А я все удивлялся, что ни Рузиматова, ни Зеленского в театре не видно. Не знаю уж, что предприняло руководство, но на следующий день они появились…

Я достойно станцевал свой бенефис, даже по именам – Дж. Баланчин, К. Голейзовский, Р. Пети, У. Форсайт – красиво получилось. Этот репертуар мало кто мог станцевать тогда на уровне, да еще в один день. Про сейчас и говорить не буду.

На следующее утро приземлившись в Шереметьево, я сразу поехал в театр на «Золотой век», но меня там, как выяснилось, совсем не ждали. Пока я грелся на сцене, уже в костюме и гриме Конферансье, все: от рабочего до последнего артиста, проходя мимо говорили: «Господи, Коля! Неужели им не удалось тебя снять?» Григорович как никогда обрадовался, увидев меня, обнял в сердцах: «Коленька, я в тебе не сомневался ни одной секунды!»

45

Так складывалась моя гастрольная жизнь, что Европу и Америку с Японией я видел чаще, чем Россию. Наступил момент наверстать упущенное. Я и тут себе не изменял. Накануне отъезда обкладывался путеводителями, чтобы по приезде, в перерывах между выступлениями, обязательно увидеть все местные достопримечательности и музеи. Приезжал: «Мне, пожалуйста, краеведческий музей, старую усадьбу и фото на фоне вашей реки!»

С труппой Кремлевского балета мы отправились в тур по Сибири и Уралу. Приближался юбилей С. П. Дягилева. Его желания сбывались, он ведь мечтал показать спектакли своей антрепризы не только миру, но и всей России.

Я танцевал «Синего бога» в Новосибирске, Челябинске, Екатеринбурге. Добрались и до родины Дягилева – города Перми. Ехали на поезде, выйдя на вокзале, пришли в неописуемый ужас. Здание грязное, облезлое, смотреть страшно, вокруг раздолбанный асфальт и вселенского размера лужи.