Мои воспоминания

О моих диссертационных планах пока сказать трудно. Наверное, 5–6 поеду с Артем Ис. в Тбилиси, оттуда — поездом на побережье, затем домой.

Г. Еривань. Занги, высотная экспедиция Академии наук Арм. ССР.

Алагез. База экспедиции

Артем Исаакович Алиханян

По дороге на Алагез

После этого я еще много раз бывал в Армении. В студенческие годы я увлекся горными лыжами. У меня были немецкие трофейные лыжи «Остби», на них можно было бы и сейчас кататься, и канадские ботинки, очень специальные, я их купил на самостоятельно заработанные деньги. На Алагезе нас поднимали тракторами или на грузовиках на три с половиной тысячи метров (подъем был очень тяжелым), и оттуда мы спускались на лыжах вниз — двадцатикилометровый спуск. Впоследствии я ездил кататься в Приэльбрусье, в альплагерь «Эльбрус». Об этом увлечении мой двоюродный брат Леня написал такие стихи:

Лыжи разные бывают,Это каждый неуч знает.Горные, равнинные,короткие и длинные,С жесткими креплениями,

Или же с ремнями.Это без сомненияЗнаете вы сами.Но все что встречалось вам —Жалкий, ненужный хлам.Настоящими лыжами можноНазвать только лыжи Сережины.Ведь недаром платил СергейЗаработанных кровных своихСто семьдесят восемь рублейСорок копеек за них.Экспертизой Адриана

В них не найдено изъяна.Из шестнадцати кусков(Чтоб не поломать)Лыжи переклеены —Это ж надо понимать!И к тому ж — трофейные.А теперь в семнадцать летТы послушай мой совет:К восемнадцати годамБудешь в возрасте для дам.Дам наукой не прельстишь,

Это — бисера метанье,Все равно получишь шиш,Будь хоть кладезь знания.Но попробуй встать на лыжи —Сердцу сделаешься ближе,На горе и под горойСразу станешь «милый мой».Только при прыжках с трамплинаБереги свои штаниныБез штанов, ты сам поймешь,И спортсмен идет ни в грош.Итак, на лыжах дуй смелей

Итак, да здравствует слалом!И твердо помни: веселейКогда катаешься вдвоем.Л. Л. Капица, 1945 г.

На Алибеке. Март 1964 г.

На лыжах. 1956 г.

С. Капица и А. М. Дамир. Ореанда. 1969 г.

Один раз я спас человека от гибели. Мы спускались с Алагеза довольно большой группой, человек 10–15, и мне, как более опытному, велели спускаться замыкающим. И когда уже смеркалось, на последнем этапе, может быть в километре от базы, на ровном плато, я вдруг вижу, что справа от трассы кто-то лежит. Он лежал не на самой трассе, а в стороне, и его легко можно было не заметить. Я подошел к нему — это был молодой, но уже известный физик Игорь Кобзарев[41], сын академика Кобзарева[42], вскоре он стал доктором наук, профессором МФТИ. Не очень спортивный, он упал и лыжной палкой проткнул себе бедро. Перелома не было, но было сильное кровотечение. Я перевязал ему, как мог ногу, потом быстро добежал до базы в Нор-Амберте, мы нашли легкие санки и его вывезли.

В конце 1940-х годов я познакомился с Таней Дамир. Она приезжала на Николину Гору к своей подруге Наташе Кекчеевой, дом которой находился рядом с той дачей, где мы с Таней живем и сейчас.

Танин отец — Алим Матвеевич Дамир, был знаменитым терапевтом. Он был блестящим диагностом, профессором московского Медицинского института и консультантом Кремля. Алим Матвеевич окончил Московский университет; учился вместе с Владимиром Александровичем Энгельгардтом, с которым наша семья была очень дружна, и они тоже жили на Николиной горе. Если Дамир был практиком, то Энгельгардт[43] занялся наукой и сделал крупнейшее открытие в биохимии, которое, несомненно, было бы достойно Нобелевской премии. Алим Матвеевич был, пожалуй, одной из самых интересных и крупных личностей, которых я встречал в своей жизни.