Мои воспоминания

Другой случай. Рассматривается проект оборудования лаборатории сопротивления материалов при бассейне мощными (нагрузка до 500 т) прессами и контрольным штабом, нагружаемым до 20 т. без всякой передачи, а прямо гирями по 2 т. весом.

Ланговой возражает:

– У нас есть лаборатория при Институте путей сообщения, надо вам испытать – послать туда планку, там испытают и пришлют вам данные.

Это дело докладывал я.

– Ваше превосходительство, у вас есть карманные часы?

– Есть.

– Зачем же вы их носите? Вон окна вашего кабинета, а вон адмиралтейская башня и на ней часы; надо вам знать время – пошлите сторожа, он посмотрит и вам доложит. При постройке новых дредноутов придется испытывать многие тысячи планок, а контрольный штаб нужен для проверки прессов на заводах, поставляющих нам материалы.

Вопрос был исчерпан.

Еще пример. На Ижорском заводе устраивается газовая резка.

Ланговой возражает:

– Ведь вам нужен кислород, а вы сверх того добываете ненужный вам водород, да еще требуете компрессор для его сгущения, опять ненужные расходы.

– Ваше превосходительство, с этим вопросом вам нужно обратиться к господу богу, зачем он воду сотворил так, что если от нее отнять кислород, то останется двойной объем водорода. Близ Ижорского завода воздухоплавательный парк, которому нужен водород. Ижорский завод, вместо того чтобы его выпускать в воздух, будет его поставлять воздухоплавательному парку. Это все пояснено в проекте и доставит серьезную экономию. Прежде чем возражать, следовало проект прочесть. За последние слова была жалоба министру финансов. Товарищ морского министра вызвал меня для объяснений.

– Вы опять наскандалили?

– Ну что же, приходится, когда таких сажают вам идолов, которые дела не знают, а возражают.

Приносило ли пользу государству Совещание по судостроению, я не знаю, но оно приносило большую пользу ловкому чиновнику.

В 1915 г. я был назначен председателем правления секвестированных Путиловских заводов. Судостроительным отделом Путиловских заводов заведовал корабельный инженер Ш.; по выпуску он был намного старше меня, но по Морской академии был моим учеником; затем он был членом кораблестроительного отдела Морского технического комитета, когда я был главным инспектором кораблестроения; поэтому он не стеснялся мне докладывать и такие дела, о которых другие заведующие отделами не стали бы говорить. Перед Рождеством входит в мой кабинет Ш.:

– Ваше превосходительство, прикажете возобновить подписку на журналы по судостроению?

Я притворяюсь глупым:

– А вы что выписываете?

– Schiffbau, V. D. I., Engineering и пр.

– Конечно, продолжайте.

– Я не об этих журналах, а о журналах Совещания по судостроению.

– Но ведь они совершенно секретны; я их получал, когда был в Морском техническом комитете, как член Совещания, а остальные главные инспектора их не получали.

– Мы имеем их полный комплект, годовая цена 300 рублей.

– Нам сказано вести дело на коммерческом основании – продолжайте подписку.

Прошло пять лет. Зимой 1920–1921 гг. жил у меня И. К. Григорович, ибо у меня были дрова, а у него не было. Как-то рассказываю ему о журналах Совещания по судостроению. Он меня перебивает, вспоминая прошлое:

– Теперь я понимаю, в чем дело. Встречаю как-то – катит по Невскому на великолепном рысаке чиновник из типографии Морского министерства, получающий 900 рублей в год жалованья. Думаю, откуда сие?

По 300 рублей за экземпляр журнала. Наверное, расходилось 250–300 экземпляров; это 75 000-90 000 рублей в год – в пять раз больше оклада министра.

В. П. Костенко

В бытность мою и. д. председателя Морского технического комитета я приходил в комитет в 9 часов утра, тогда как присутствие начиналось в 11; таким образом я имел два часа, когда мог свободно заняться делами.

Как-то в марте 1910 г. сижу себе в кабинете; докладывают:

– Вас желает видеть корабельный инженер Маслов.

– Просите. Входит Маслов.

– Ваше превосходительство, я живу в одних меблированных комнатах с Костенко. Сегодня ночью пришли жандармы, произвели обыск, забрали разные бумаги и его самого и увезли.

– Скажите, был при этом капитан 1-го ранга Зилоти?

– Нет, не был.

– Если Зилоти не был, то был его помощник лейтенант Славинский?

– Нет, не был.

– Значит, от Главного морского штаба никого не было?

– Никого.

– Благодарю вас.

Между тем существовало высочайшее повеление, чтобы при обыске или аресте морского офицера был непременно или старший адъютант Главного морского штаба (в то время Зилоти) или младший адъютант (Славинский); значит, здесь было явное нарушение этого повеления.

Я сейчас же пошел в штаб. Зилоти был на месте.

– Сергей Ильич, известно вам, что сегодня ночью арестован корабельный инженер Костенко?

– Нет, не известно.

– Может быть, вас дома не было?

– Где бы я ни был, всегда известен телефон.

– Лейтенанту Славинскому тоже ничего не известно. Значит, прямое нарушение высочайшего повеления. Пойдемте к помощнику начальника штаба контрадмиралу князю Вяземскому.

– Вашему сиятельству известно, что сегодня ночью арестован корабельный инженер Костенко?

– Нет, не известно.