Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

В 1855 г. были окончены водопроводные работы между с. Большими Мытищами и алексеевским водоподъемным зданием, составлявшие 1-ю и 2-ю части проекта преобразования Мытищинского водопровода, и я надеялся, что, по установлении, во вновь устроенном близ Б. Мытищ водоподъемном здании, паровых машин, вода до алексеевского водоподъемного здания может быть пущена по новому чугунно-трубному водоводу, и за тем не будет более опасения в остановке водоснабжения в случае новых повреждений в старом кирпичном водопроводе, которые были столь значительны в 1854 году. Первые машины, изготовленные на заводе герцога Лейхтенбергского, были доставлены и, несмотря на мое заявление об их негодности, установлены в здании. Но мое заявление оказалось справедливым; они не могли действовать; их разобрали и обещались доставить новые в 1856 году. Таким образом, вода продолжала идти из Б. Мытищ по старому разрушающемуся кирпичному водопроводу, заставлявшему ежеминутно опасаться, что новые на нем повреждения прекратят приток воды в Москву, и потому требовавшему для его поддержания неусыпной бдительности; таковая была необходима и потому, что некоторые сооружения старого водопровода должны были быть частью переделаны и войти в состав нового водоснабжения, между тем как движение воды по старому водопроводу не могло быть прекращено до открытия нового. В 1855 г. продолжалась укладка труб между алексеевским водоподъемным зданием и Сухаревой башней, входившая в состав 3-й части проекта преобразования Мытищинского водопровода. Обо всех производившихся новых водопроводных работах, а равно и о содержании действующих водоснабжений я ежегодно отдавал отчет в статьях, помещавшихся в «Московских ведомостях».

Летом 1855 г. были, как и в предыдущем году, командированы для практики на водопроводные работы шесть воспитанников старшего класса Института инженеров путей сообщения. Они были размещены в Москве и по деревням, прилегающим к работам. Пользы они не приносили ни работам, ни себе и в этом году, но так же болели и шалили; по тесноте моего помещения я не мог больных брать к себе, а по возможности доставлял им средства для лечения.

Павел Петрович Мельников

Рис. П. Ф. Бореля с фотографии Левицкого

// Портретная галерея русских деятелей. 1864–1865 / А. Э. Мюнстер. Т. 1: 100 портретов. СПб., 1865. Л. 52

Почти одновременно узнал я, что брат Николай за отличие в Инкерманском сражении произведен в генерал-майоры и что он снова не сильно ранен осколком в голову и при этом контужен. Производство брата я и жена праздновали прогулкой в коляске из Алексеевского в Б. Мытищи, где жена ни прежде, ни после не бывала. Ранению же и контузии брата, по его письму, мы не придавали большой важности, которая выказалась только через несколько лет.

В июле 1855 г. заехал ко мне в деревянный домик при алексеевском водоподъемном здании П. П. [Павел Петрович] Мельников, бывший в это время начальником изысканий железной дороги между Москвой и Севастополем, куда он ехал из Петербурга. Застав меня, перед самым обедом, обложенного французскими и немецкими книгами, служившими мне для справок при составлении «Руководства к устройству водопроводов», он спросил меня, что я делаю, и, узнав, что я пишу «Руководство», сказал:

– Не надоело же вам рыться в книгах, а я вот уже несколько лет ни одной книги не беру в руки.

За обедом он говорил, что долее невозможно терпеть Клейнмихеля, сделавшегося, по его словам, хуже прежнего, и что приняты меры для свержения Клейнмихеля. Я заметил на это, что он играет в слишком большую игру, так как Клейнмихель очень хитер и может подделаться и к новому Государю. Он отвечал, что теперь Клейнмихель, во всяком случае, не может ему сделать ничего более, как уволить со службы, а если Клейнмихель останется, то он сам ее оставит, к чему он уже и готов, имея небольшой капиталец и весьма ограниченные потребности в жизни; сверх того, он может найти для себя выгодное место и в частных занятиях. Мельников мог тогда ожидать, что он получит место Клейнмихеля, так как он был в большой милости у нового Императора, который, быв Наследником, председательствовал в комитете по устройству железной дороги между двумя столицами, а равно {и у молодой Императрицы по разным} своим знакомствам в дамском обществе.

Страшная драма, разыгрывавшаяся в Крыму, привлекала общее внимание; долгая защита Севастополя, укрепленного во время его осады многочисленным неприятелем с небывалыми до того средствами, приободрила Россию, но известие о поражении на р. Черной{561}, и вслед затем и об оставлении нашими войсками южной части Севастополя{562}, ввергло всех в уныние. Замечательно, что в день падения Севастополя в Москве был поднят большой колокол на храме Спасителя, который строился по обещанию Императора Александра I в память избавления России от нашествия галлов и с ними два десятка языков.