Мой враг, моя любимая

— Извините, — с печальной миной развел руками толстяк, — на этих девушек уже есть заказы. Видите, их фотографии специально отложены в конец. Не думал, что эту купят… да еще что она понравится сразу двум покупателям в один день… видимо, что-то в ней есть такое, а? А по виду и не скажешь…

— Я хочу ее купить! — оборвал Ивар словесный поток.

— Но…

— Назови цену, которую дали. Я дам больше в два раза.

У толстяка округлился рот. Было заметно, что жадность вступила в нем в отчаянную схватку с маломальским понятием о чести продавца. Ивар знал этот тип людей. Жадность должна была победить. Всегда побеждала.

Но его ждало разочарование.

— Извините… — толстяк подхватил альбом под мышку и поспешил удалиться.

Но разве мог Ивар сдаться теперь?! Он выяснил, где держат Киру, даже узнал фальшивое имя. Настала очередь подключить репутацию отца.

Второе разочарование не заставило себя долго ждать. С первой попытки найти Киру не удалось. Со второй — тоже.

— Возможно, это ошибка, — разводил руками отец, — но твоей Киры нет в гетто ни под своим именем, ни под подложным. На меня уже косо смотрят.

— Продолжай искать. Продолжай! — скрипел зубами Ивар.

Наконец, в один из дней отец вернулся домой, и по его выражению лица стало понятно — нашел. Не успел он положить портфель и снять пальто, как Ивар рванулся с места:

— Я еду.

— Не спеши, — отцу пришлось для верности даже удержать его за локоть, — мне удалось встретиться с Кирой. Но просто так ее нам не отдадут.

— Подключи свои связи!

— Тут даже моих полномочий не хватит, сынок, — с сожалением покачал головой отец. — Одно дело, когда я встречаюсь с обитательницами гетто якобы в поисках свидетельницы преступления. Другое — если потребую выпустить ее на свободу. У нас нет таких оснований. И ни у кого нет.

— Она — не лекхе! Вот основание!

Сочувствие зажглось в глазах отца.

— Сынок, мне нужно постановление суда, чтобы потребовать провести экспертизу. Ворота гетто легко и без скрипа открываются лишь в одну сторону — вовнутрь. Без официальной бумаги там палец о палец никто не ударит. А официально мы не сможем все оформить. Потому что Кира в розыске, и я не смогу пойти к судье с ее именем на устах. Ты же и сам это понимаешь.

Ивар опустил голову.

— Как она? — тихим голосом спросил он.

— Врать не буду. Плохо.

— Ее… сломали?

Отец задумался.

— Нет. Не думаю. Но физическое состояние оставляет желать лучшего.

— Ничего. Это мы поправим, — еще тише пробормотал Ивар. Внезапно он поднял голову: — Но твоих полномочий должно хватить, чтобы повлиять на одного сутенера.

Полномочий хватило. Толстяк легко обнаружился в том же баре, где и прежде. Известного адвоката, участника многих громких дел, он узнал в лицо, а услышав, какие статьи закона могут быть указаны в качестве нарушений — мгновенно перестал упрямиться. Заверил, что сделка еще не состоялась, он с великой радостью вернет залог первому заказчику и примет чисто символическую плату от таких уважаемых людей.

Передача девушки произошла той же ночью. Ивар вместе с отцом ждали в условленное время на пустыре, расположенном за гетто. С открытого места прекрасно были видны смотровые башни и свет прожекторов. По пустой дороге зашуршали шины, и из темноты появился темный фургон. Он остановился, урча мотором и выпуская из выхлопной трубы белые клубы дыма. Толстяк спрыгнул с пассажирского сиденья и вразвалочку обошел машину.

Ивар почувствовал, как на плечо легла рука отца.

— Я слышал, что девушкам что-то дают при перевозке, — тихим голосом предупредил тот, — чтобы избежать проблем с побегом. Возможно, она будет слегка заторможена…

— Я понял, — скрипнул зубами Ивар. Он боялся пока даже представить, в каком состоянии увидит свою охотницу.

Толстяк медлил, как будто специально испытывал терпение. Открыл одну створку дверей позади фургона, засунул внутрь голову. Застыл.

— Уснул, что ли… — проворчал Ивар.

Отец слабо улыбнулся.

Наконец, из машины, пошатываясь, вышла Кира. Как и предупреждал отец, она выглядела сонной. Ивар не выдержал, бросился, подхватил на руки обмякшее тело девушки. Ее голова безвольно откинулась назад, открывая заострившийся подбородок и нежную кожу на горле. Тысячу раз он представлял себе этот момент: как находит ее, как обнимает и говорит долго-долго о том, сколько кругов ада прошел ради нее и без нее.

Но слова не шли из глотки. Да и Кира их вряд ли бы расслышала.

Впрочем, ничего уже не имело значения. Ивар прижал к себе драгоценную ношу, такую легкую и хрупкую. Охотница пробормотала что-то неразборчивое. Он рассмеялся — словно наждаком провели по стеклу.

— Ты едешь домой, моя девочка, — прошептал Ивар на ухо Кире, унося ее к внедорожнику. — Теперь ты точно едешь домой. Все закончилось.

21

Все закончилось.