Мой выбор

Топал через форт к воротам, даже не оглядываясь. Знаю, что идет он позади, и к шагам прислушиваться не надо. Местные некоторые заговорить пытались, но стоило глянуть разок на кого – и сразу желание общаться с нами пропадало. И правильно.

Рэю я врезал с разворота, только мы отошли за крайние от частокола деревья. Он в долгу не остался. Засветил мне в челюсть – чуть башка не оторвалась. И эта боль спустила наконец всю бурю, что занялась у меня внутри. Давно занялась, выходит. Еще там, в забегаловке у Дишки, когда он Соньке монеты свои брякнул об стол, опередив меня на мгновение буквально.

– Я все испорчу? – ревел я, молотя его кулаками, локтями, врубая коленями и закрываясь от ответных ударов без всякой пощады. – Я? Что ты натворил, поганец?!

– Зачем ты влез?! – грохотал Рэй в ответ, отвешивая мне громадными кулачищами раз за разом и не думая прикрываться от моих выпадов. – Бабощуп гадский! Хоть ее не мог не тронуть?

– Я бы не тронул – и тебе бы не обломилось! – Я всадил ему коленом под дых, и только побратим, задохнувшись, грохнулся на колени, навалился на спину ему, заламывая руку, и захрипел в ухо: – Со мной она кончала, как помирала!

– И без тебя бы кончала! Только и мог, что лез уже на готовую! – просипел он, скалясь.

– Она мой член просила! Мой!

– Не полез, не попросила бы! Кому ты нужен!

– Ты все изгадил! Немтырь немтырем вечно, а тут понесло его! Откусил бы лучше язык свой, чем такое ей…

Сокрушительный удар затылком в переносицу заставил померкнуть на секунду свет, и я слетел на землю, сброшенный Рэем.

– Твоя вина, что она не поверила… не захотела! Какая баба поверит, если вдвоем ее…

– Да к ришу это! – едва прозрев, я крутанулся на земле, пинком в колено роняя на задницу побратима рядом с собой. – Не я ее заставил почувствовать себя дешевкой! Ничем! Подстилкой с маной, без которой она не существует для тебя.

– Нет! – замотал головой Рэй, уже и не пытаясь подняться. – Все не так!

– А сказал ты так. Убить ее грозил.

Рэй с полминуты сидел, рвано дыша, утирая кровь и бездумно пялясь перед собой.

– Грозил, – наконец признал он, опуская плечи и сгорбившись, как старик.

– Полудурок! Что в тебя вселилось?!

– Блудило вечный! – вернул он мне обзывательств. – Тебе не понять!

– Нет? А ты скажи – и поймем. – Я завалился на спину на землю и стиснул переносицу, вправляя сломанное на место и унимая кровь.

– Лучше убью, чем отпущу… – сплюнув красным, рухнул рядом Рэй. – Ничьей не будет. Или моя… наша, или… никому.

– Ты точно рехнулся, побратим. – Я даже на локте приподнялся, посмотреть этому полоумному в лицо.

– Да, – уже без тени только что бушевавшей ярости согласился он и глянул в ответ. Сквозь всю боль в побитом теле и гудение в башке меня пробрало его взглядом. Ярость и тоска. Ух ты ж, риш его побей до помрачения мозга! Это в какой момент-то случилось с ним? Как я прохлопал такое? Это же не скрыть никак!

– Ты все сделал неправильно, – пробормотал я, падая обратно.

– Да.

– Ты тупой.

– Согласен. И ришев трус. Я испугался, Рунт. Она защищала его… этого мальчишку. Уйти с ним хотела. Я так подумал.

Я тоже. И до сих пор еще полностью не уверен, что это не так. Особенно после того, что мы на пару бедной Соньке устроили.

– У меня тоже такая мыслишка была. Но проклятье, Рэй! Если у тебя появился соперник, то убить надо ЕГО. Не свою женщину, даже если тебе чудится, что она к нему хочет.

– Я понимаю. Сейчас.

– Поздновато что-то, – не удержавшись, куснул я.

– У меня не было соперников раньше, Рунт, – огрызнулся он.

У меня вообще-то тоже, но не Соньку же душить я готов был. Где логика? Другой самец дорогу к твоей бабе заступил – рви его, не ее. Иначе зачем все? Хотя далеко ли от побратима ушел? Он руками по ней прошелся, я – словами.

– И унижать и ногами топтать его же надо, а не ей орать в лицо, что она ничто и не имеет никакого значения для тебя.

Его поучаю, ага, умник я прямо многоопытный, самому бы еще все это усвоить. Я матери своего ребенка в лицо смеялся. Да, не одно и то же, но однако же. К Соньке вон тоже цеплялся, ковырялся в ней чуть не до крови.

– Я думал, мой дракон умер. Что она его… чтобы уйти с этим… И чуть сам не сдох, осознав, сколько теряю. Соню, дракона, ману… И все из-за нее. Все на ней завязано, Рунт.

Не знаю до сих пор, что такого в этой проклятущей мане, но представить, что мог бы почувствовать, подумав, что мой зверь умер и Сонька с чужаком ушла… По шкуре изморозь, и в кишках ледяное крошево. Меня ведь тоже из ругару в тот момент вышибло, но у меня-то со зверем отношения давние, крепкие, полное взаимопонимание. А у побратима… Противный драконище только и дразнит его намеками своего присутствия. Вон, то покажется, то будто и нет его годами. Тут и свихнуться недолго.

– Говно, а не оправдания, – не стал я жалеть его. Не девка, пусть терпит. – Но я мало чем лучше. Руки не распускал, но тоже кидался на нее и пытал. Не жалел, не утешал, допрашивал.

– Ты дубина. Бездушная, – тоже не стал он проявлять ко мне снисходительность. Двинуть ему, что ли, еще локтем по боку, ребра посчитать.

– Молчал бы, – отмахнулся я.