Моя леди Джейн

Первой захохотала пожилая дама, стоявшая неподалеку от трона. Как позднее судачили люди, при дворе она никому не была знакома, но у многих, особенно у любителей карточной игры, вызывала своеобразное состояние дежавю.

– О боже мой! Какая ослица! – загоготала старая дама, и за ней уже все начали хихикать, а старая мулица ревела и выглядела очень несчастной, явно тяжело переживая несчастье, свалившееся на ее голову.

(Повествователи считают своим долгом сообщить вам, что с тех пор Мария уже никогда не была человеком. До конца своих дней она оставалась ослицей. Ослы вообще очень упрямы.)

Эдуард не смеялся вместе со всеми. Он обернулся к стражникам.

– Уведите ее.

Питер Баннистер, случайно оказавшийся под рукой, накинул на шею развенчанной королевы веревку и вывел ее из зала.

Эдуард приблизился к трону. Обычное кресло, просто возвеличенное людьми, подумал он. И даже не слишком удобное. Тем не менее он осторожно уселся на него и огляделся. Именно этого от него и ожидали.

Собравшиеся вновь притихли. Затем медленно, шурша тканями и шаркая подошвами, преклонили перед ним колена.

– Да здравствует король Эдуард! – стройным хором провозгласили придворные. – Да здравствует король!

Ком встал у него в горле. Он ощущал себя совсем не так, как ожидал. Ни радости триумфа, ни упоения победы, ни спокойного осознания воцарившейся справедливости. Король чувствовал себя примерно так же, как в тот день, когда ему впервые сообщили, что он – король. Живот свело от ужаса.

Бесс наклонилась и подобрала корону с того места, куда она с грохотом откатилась несколькими минутами раньше, когда Мария явила миру свою истинную сущность. Затем она медленно и торжественно подошла к брату и улыбнулась. Подняла венец над головой, и…

Эдуард поймал ее запястье в воздухе.

– Постой.

Она замерла.

– Эдуард, что ты делаешь?

– Мария сказала правду, – едва слышно прошептал он. – Я король не по праву.

– Конечно, по праву! – воскликнула Бесс.

– Только потому, что родился мальчиком?

– Разве ты не слышал, чтó я только что говорила? Об осознанном выборе отца?

Эдуард опустил взгляд на свои ноги и тоскливо усмехнулся.

– Ты великодушна ко мне, сестрица. Но я никогда особо не задумывался о благе моего народа. И я не мудр. Я простой парень.

– Ты никогда не был «простым парнем», – возразила Бесс.

– И сердце у меня не королевское. А вот у тебя – да, – убежденно произнес он.

Она в недоумении уставилась на него.

– У меня?!

– Тебе по плечу сделать Англию великой. – Эдуард осторожно взял корону из ее рук и встал.

Джейн, Гиффорд и бабушка дружно уставились на него с открытыми от изумления ртами – да-да, даже бабушка, которую, казалось, ничто на свете уже не способно изумить. Жалко только, что Грейси не было рядом. В последнее время он старался не зацикливаться на мыслях о ней – ведь она сражалась бок о бок с его воинами у городских стен, да и не мог Эдуард позволить себе отвлекаться на волнения о том, что с ней стало. Но сейчас ему очень захотелось узнать, какое у нее было бы лицо, услышь она то, что он собирается сказать.

– Слушайте и внимайте! – объявил Эдуард зычным голосом. – Я, король Эдуард Шестой, настоящим отрекаюсь от престола в пользу моей сестры Елизаветы Тюдор, которую нахожу как по праву рождения, так и в силу ее неисчислимых добродетелей достойной законно занять английский престол. Дарую и передаю ей все полномочия и привилегии, каким до сих пор пользовался в качестве монарха нашей прекрасной страны.

Повисла тишина.

Он встретился глазами с Джейн. Та наконец закрыла рот и попыталась улыбнуться. Затем легонько кивнула и воскликнула голосом тоненьким, но сильным:

– Да здравствует королева Елизавета! – Она повернулась к Гиффорду, который все это время держал ее за руку, и подтолкнула его локтем.

– Что? А, да здравствует королева Елизавета! – произнес он, и вскоре его поддержал еще кто-то, потом еще, и наконец голоса всех находившихся в зале слились в едином возгласе.

– Прошу, сестра. – Эдуард взял Бесс за руку и подвел к трону.

– Ты уверен? – шепнула она, осторожно опускаясь на кресло, до сих пор принадлежавшее ему (привычка есть привычка – должно пройти еще немало времени, прежде чем он отвыкнет считать его своим). – Только представь себе, от чего ты отказываешься.

Эдуард уже представил. От власти. От авторитета. От сказочного богатства. От роскошной и праздной жизни. От специального слуги, который всегда стоит за твоей спиной и следит, чтобы ты, к примеру, не подавился куском еды. И главное – от надежного будущего.

Честно говоря, Эдуард не мог себе представить, кем ему быть, если не королем. Сойдя со ступеней трона, он, по сути, отказывался от самой своей личности.

Но страна нуждалась в правителе способном и достойном. Англия нуждалась в Бесс.

– За всю свою жизнь ни в чем я еще не был так уверен, – заявил он. – Ты будешь хорошим монархом, Бесс. Лучшим. Даже лучше отца. Поверь мне.