Моя любимая заучка

— Давай потом, — буркнул Громов.

* * *

Вечером в гостиной общежития было довольно громко. Старшекурсники, разбившись на кучки, весело переговаривались.

Тёма просрал свой спор и притащил ящик пива Заболотину. А тот, недолго думая, поставил его в центр гостиной и объявил, что пить могут все, кто захочет, потому что он сегодня добрый.

Прозвучало странно конечно, потому что злого Заболотина Громов не видел никогда. Порой даже задавался вопросом, как они умудрились так близко подружиться. Добрый, отзывчивый, голова у него очень даже хорошо работала. Непонятно. Но Громов в любом случае рад, что Боря был рядом. Таких людей ещё поискать нужно.

Добрый староста Заболотин спаивал старшекурсников и сидел в кресле довольный, как слон. Громов расположился по соседству и небольшими глотками отпивал из бутылки.

— Ну рассказывай уже. Мне вот одно непонятно. Как так получилось, что у вас с Ромашовой был секс?

Громов тяжело вздохнул.

— Да это даже и сексом назвать трудно.

— Это как? Она тебе отсосала что ли?

— Нет. Можно сказать, что это произошло против её воли.

Боря удивленно вытаращился на друга.

— Так вот, чего ты такой нервный ходишь. Боишься, что она кому-то пожалуется? Но в любом случае, Макс, так нельзя.

— Да не боюсь я ничего. Вернее, последнее, чего бы я опасался, это то, что она кому-то расскажет. Страшит то, что я не могу себя контролировать рядом с ней. Какое-то странное помешательство, — задумчиво протянул Громов.

— Дружище, да ты влип по полной, — хохотнув, Боря стукнул Макса по плечу, — Ты ж запал на неё. А то, что ты называешь помешательством, в народе кличут влюблённостью. Ты влюбился в неё.

Боря говорил так, будто всё на свете знает. А слово «влюблённость» резануло по ушам, как острым ножом. Громов бросил возмущённый взгляд на Бориса:

— Что за чушь?

— Не спорь, Макс. Вот ты сам подумай, — Заболотин поднял указательный палец вверх и начал говорить, словно преподаватель, — Что было у тебя с Паулиной? Вы тупо трахались на протяжении хрен пойми какого времени, свечку я особо не держал. Я никогда не видел, что бы ты ей что-то дарил или смотрел как-то по-особенному. Да элементарно, чтобы ты просто о ней говорил с кем-то. Не было же такого. Она просто была с тобой. Оказывалась рядом, когда тебе это было нужно. А также куча других девчонок. Что ты испытывал к ним?

Громов задумчиво слушал и понимал, что тот говорит элементарные вещи, о которых бы если сам задумался, то сразу всё понял.

Что он испытывал к Паулине или любой другой одноразовой подружке?

Да ничего. Эмоциональная волна не сбивала с ног, сердце не стучало чаще, и внутренности не скручивало, намотав на кулак. Это всё относилось только к Ромашовой, но ни с кем больше он ничего подобного не испытывал.

— Желание?

Заболотин рассмеялся.

— Это понятно. Я про глубинные чувства. Но можешь не отвечать, тут и так всё понятно. Ничего ты ни к кому не испытывал. Именно поэтому сейчас не понимаешь, что вообще происходит, и что с этим делать. Но твои методы, Макс, не совсем хороши. Сначала ты взял её против воли, потом тащишь её за загривок, там пристаёшь к ней, тем самым разрушая её отношения с качком. Нет, у тебя, конечно, получилось, но так опрометчиво действовать нельзя.

Громов устало прикрыл глаза и вздохнул.

— Да понимаю я, что так нельзя. Но как можно просто не знаю. Точнее как нужно. Раньше хватало просто щёлкнуть пальцами, и у меня сразу же оказывалась спутница на ночь. Да и знаешь, это ведь Ромашова. У нас взаимная ненависть с первого курса. Она меня ненавидит. Сегодня она даже мне зарядила пощечину, так что пострадала не только Паулина.

Боря откинул голову и заржал. Громов отлично его понимал. Насколько необычной была вся эта ситуация.

— Дружище, ну ты в полной мере заслужил. Вообще, вместо Паулины она должна была тебя протащить по коридору.

— Согласен.

Друзья на какое-то время замолкли, каждый думая о своём. Уже хороший от алкоголя Тёма споткнулся на ровном месте и свалился на ничего не ожидающего Борю.

— Прости, братан! — икнул Тёма тому прямо в лицо, — А ты мягкий, можно я тут полежу…

Боря, громко матерясь, скинул его с себя, как пушинку, а тот свалился на пол и так и остался там лежать посреди гостиной на ковре.

— Тёма, на твоём месте я бы не сдавался, с девчонками не срослось, так хоть пацанов со счетов не скидывай! — колко подметил Громов.

— Да пошёл ты! — еле разборчиво раздалось откуда-то снизу.

Боря приподнялся на кресле и посмотрел на валяющегося Тёму, тот лежал и пьяно хихикал, даже не пытаясь подняться.

— Хотя, давай ещё чуть-чуть поглядим, ты главное не вставай. Возможно кто-нибудь из женского пола споткнется об тебя, ты только успей среагировать, сразу раздевай. А я, как староста, разгоню всех отсюда.

— Спасибо, буду благодарен, — отсалютовал Тёма и закинул руки за голову, пьяным блуждающим взглядом изучая потолок.

Боря уселся обратно в кресло и отпил из своей бутылки пива.

— Если ты продолжишь вести себя так же по отношению к Ромашовой, не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее. Нужно менять тактику. Я серьезно.

Громов устало вздохнул.

— Мне ей серенаду спеть, встав на одно колено?