Моя любимая заучка

Рыжая ему симпатизировала, хоть он сам себя раньше пытался убедить в обратном. Родство с братцем можно было бы связать только схожестью во внешности. И то только по веснушкам и рыжим волосам. В остальном они были совершенно разные. Если из них у кого и были яйца, то походу у неё. Рому он считал уже давно и необратимо редкостным болваном и недоумком, который и двух слов между собой нормально связать не может. А вот его сестра всегда могла дать отпор любому, неважно, кто стоял бы перед ней. Он столько всего повидал за эти годы, что мог с уверенностью сказать, она заслуживает уважения. Не зря являлась лучшей подругой Ромашки. Хотя та тоже вязала дружбу с не совсем адекватными людьми, чему он не мог дать нормального объяснения. Например, с блондинкой Полинкой. Вот хоть убей, не понимал, зачем она с ней общается. Там в голове такая каша, что мама не горюй. Возможно, он этого никогда и не поймёт.

Парни растащили двух вяло сопротивляющихся драчунов. Они ещё делали неуклюжие попытки достать друг друга взмахом руки или ноги, но дружок рыжей уже уволакивал друга в зал.

Громов подхватил Тёму с другой стороны от Бори, и они потащили его за свой стол. Бросив того на стул, Боря пробормотал, усаживаясь:

— Тяжёлый такой, кошмар. А с виду худенький. Зря он выпил виски перед прогулкой.

Громов тоже уселся, поглядывая на наручные часы:

— Я давно говорил, что его надо привязывать, если ведём на прогулку.

— Эй, я здесь вообще-то! — подал голос Тёма, — Рыжий просто что-то бесит меня в последнее время. Зашёл я значит в туалет, достаю своего дружка, никого не трогаю. Залетает значит, достаёт свою пипирку и пришвартовывается прямо рядом со мной! Хотя там штук десять писсуаров, но нет! Надо было ему встать возле моего. Я уже подумал, что он в мой ссать собрался, так близко встал. Но нет, вроде в соседний. И значит пихает меня со всей дури, а я ещё не закончил! Пришлось случайно обоссать все писсуары, и я еле на ногах устоял!

Громов хмыкнул:

— Какая занимательная история. И что же было дальше?

— Ну я вышел и стал ждать его. Не в туалете же ему морду бить, там везде нассано! А когда дождался, то сразу с ходу и втащил по рыжей морде.

Боря захохотал:

— Я порой так поражаюсь тебе, Тёма! Удивительный ты человек. Мне кажется, я никогда не перестану узнавать тебя. Валяешься пьяный где не попадя, но сейчас подумал о том, что можешь замараться. Красавчик, слов нет.

Громов посмотрел на часы:

— Пойду подышу свежим воздухом.

И двинулся вдоль столов к выходу. Выбравшись на улицу, он огляделся. Свежий воздух заполнил лёгкие.

— Громов, иди сюда!

Голос раздался откуда-то сбоку. Максим двинулся, следуя ему. Завернул за угол и увидел рыжую, она сидела на лавочке в одиночестве.

— Сказала Глебу, что выйду подышать свежим воздухом. Там душно, я прям не могу.

Громов кивнул и сцепил руки на груди:

— Чего хотела от меня?

— Я беспокоюсь о Лизе, — она многозначительно выгнула брови, — Она странно себя ведёт.

Максим нахмурился:

— А я тут при чём?

Дашка закатила глаза:

— Давай не будешь тут строить из себя, будто ты не при делах. Ты отлично знаешь, что между вами двумя происходит непонятная чертовщина. И я переживаю за неё. Она ходит совсем не своя, плохо спит. И я уверена, что это ты всему виной.

Громов устало облокотился о каменную стену:

— А от меня ты чего хочешь?

— Разберитесь между собой. Ходите и прячетесь друг от друга. Вы ведёте себя как маленькие дети. Дураку понятно, что у вас взаимная симпатия. Ты присылаешь ей подарки, отпугнул новоявленного поклонника, и вообще, занимаетесь там всяким…

Он стоял и молчал. И что ответить, не знал. Всё, что сказала девчонка было правдой, но ответов не было. Но одно знал точно, это Ромашова прячется от него, а никак не он.

— Даш, я ни от кого не прячусь.

Рыжая хмыкнула:

— Это всё, что ты можешь сказать? Очнись! Ты ей тоже нравишься, но пора бы уже что-то решить! Ты мучаешь её и себя. Вокруг вас витают одни недомолвки, секреты и хрен пойми ещё что!

— Ты свахой или личным психологом заделаться решила? — фыркнул Максим, — Разберусь как-нибудь сам, без тебя.

И развернулся, намереваясь уйти, но услышал тихое:

— Максим.

— Что?

Рыжая встала и подошла к нему:

— Если ты причинишь ей боль, я вырву твою печень и скормлю бродячим псам.

И пронеслась мимо, откидывая длинные рыжие волосы назад, пару прядок хлестнули ему по лицу.

Громов встал, как вкопанный, смотря ей в след. Тихони в этом году совсем разошлись. Или же просто повзрослели. Или просто мир сошёл с ума.

Зайдя обратно, Максиму неимоверно захотелось выйти обратно на свежий воздух. Тёма где-то раздобыл пиво, уже выпил пару банок и, уронив голову на стол, сладко спал. Боря притащил какую-то девчонку и сидел ворковал с ней. Хрен знает вообще кто такая.

— Боря! — окликнул друга Максим.

— А?

— Я пошёл обратно в общагу. Позаботишься о Тёме?

Друг кивнул.