Моя любовь, моя печаль. Книга 2

– Это они хотели меня видеть? – спросил Толедо, когда Жоао и Зека вошли в комнату. – И кто ж вы такие, товарищи?

– Мы друзья Эдуардо, – сказал Зека. Увидев Толедо, он чуть не прыснул со смеху, но сдержался.

– Друзья?

– Конечно, – сказал Жоао. – Мы бы хотели узнать, где сейчас Эдуардо.

– Бедный, бедный Эдуардо, – сказал Толедо грустно. – Он уехал на север заниматься делами отца. Несчастный!

– Почему же он стал вдруг бедным? – спросил Эмилио, который решил, что пора и ему вставить несколько слов. – У него же денег куры не клюют.

– Вот потому и бедный! А у меня нет ни гроша, а я богат. Главное богатство – свобода! За неё мы воевали на Гражданской войне в Испании!

– Это правда? – удивился Зека.

– Да, но нас предали! Анархисты против частной собственности. Нам не нужны ни правительство, ни армия, ни границы!

– Как это? – Жоао не очень разбирался в политике.

– Именно! Надеюсь, вам тоже? – в упор спросил Толедо.

– Нам?… Ну, в общем, наверное… – замялся Зека.

– А это правда, что у отца Эдуардо какие-то дела в Амапа? – спросил Жоао.

– У моего брата?! – сверкнул глазами Толедо. – У этой грязной буржуйской свиньи?! Эксплуататор! Монополист! Бомбой его! – совсем разошёлся Толедо. – Бедный Эдуардо! Весь в отца! Его тоже бомбой! Всех этих богатеев – бомбой!

– А дону Роз Мари вы знаете? – попытался перевести разговор Зека.

– Она служит правительству, которое я никогда не признавал! Это правительство надо арестовать!

– А когда Эдуардо вернётся? – снова попытался уйти от скользкой темы Зека.

– Это не важно, – сказал Толедо. – Подойдите ко мне, товарищи. У меня к вам важное дело.

Жоао и Зека приблизились не без опасения.

– Женщина, выйди, мы с товарищами побеседуем, – сказал Толедо Беренисе.

Беренисе вышла в другую комнату. Там она дала волю сдерживаемому смеху.

– Я вижу, вы молоды и вас тоже не устраивает положение в обществе. Вы, конечно, знаете Бакунина, Кропоткина, Ипердона, Троцкого?

– Это родственники Эдуардо? – спросил Жоао.

– Слепые щенки! Это борцы за освобождение рабочего класса. И вы тоже встанете в ряды борцов. Вы готовы?

– Мы куда? – не понял Зека.

– Дело простое – сто килограммов взрывчатки под Уолл-стрит. Пустим по ветру эту буржуазную заразу! Ведь вы тоже ненавидите доллары?!

– Чего-чего? – Жоао совсем растерялся. Ему уже хотелось побыстрее уйти отсюда.

– А потом наступит свободная любовь! Анархисты за свободу любви! А вы, товарищи??

– Мы – тоже, – кивнул Зека. – Любовь мы уважаем. Но нам уже пора идти…

– Подождите, я не дал вам явки и пароли!

– Не надо, у нас свои есть, – невпопад ответил Жоао.

– Правда?! У вас тоже есть организация?! Как она называется?

– Э-э…

– Только если вы коммунисты, я сейчас же расстреляю вас! Коммунисты предали дело рабочего класса!

– Нет-нет, мы не коммунисты, мы монархисты…..

– Монархисты?! – взревел Толедо.

– Ой, нет, анархисты, – поправился Жоао.

– Это предатели! – закричал Толедо старику Эмилио. – Подай мне гранату!

– Да-да, – сказал Эмилио, который тоже мало что понимал. – У них только рок-н-ролл на уме!

– Мы ничего не сделали! Зачем гранату? – вскочили с мест Жоао и Зека. – Мы лучше пойдём. Нам пора, нас ждут дома…

Молодые люди опрометью бросились к двери.

Когда Дока пришёл узнать, как прошла встреча, Беренисе, Эмилио и Толедо смеялись. Добиться от них чего-либо вразумительного было невозможно. Они хохотали до слёз.

Дока сначала досадовал, а потом тоже заразился общим весельем.

Единственное, что смогла выговорить сквозь смех Беренисе:

– Они сюда больше не сунутся!

Валентина

Больше всего был возмущён Энрике. Комната, в которую переселили Валентину из президентского кабинета, была действительно мала и неуютна.

– Это просто какая-то клетушка! – возмущался Энрике.

– Да-а… Ну, ничего, жизнь не стоит на месте, – философски заметила Валентина, – так что всё может ещё измениться…

– О чём ты говоришь? Дон Лазаро умирает! Изадора теперь станет хозяйкой «Вентурини», а она тебя ненавидит!

– Ну что же, буду держать ухо востро.

– Это прямой телефон? – спросил Энрике.

– Да.

– А вдруг он прослушивается? – сказал Энрике и внимательно посмотрел на жену.

– Как это?

– А разве ты не слышала о прослушивании телефонов? – спросил Энрике как бы, между прочим.

– Да… Приходилось, – не сразу ответила Валентина. – Но это делается для промышленного шпионажа, – добавила она и поняла, что несколько переусердствовала в игре в наивность.

– Не только, – сказал Энрике, глядя ей прямо в глаза. – Иногда это делается, чтобы узнать чьи-то интимные секреты.

– Да-да… Интересно, успел ли Лазаро подписать завещание? – срочно перевела разговор Валентина.

– Это очень просто узнать, надо позвонить его адвокату, – сказал Энрике.

– Нет, я спрошу у Андре. Ведь Изадора уже сообщила ему.

– А она уже поинтересовалась?

– Она поехала к адвокату на следующий день после того, как с Лазаро случился удар. Дай Бог, чтобы он не подписал! Только представь, что сделает наша птичка, если у неё в руках окажется семьдесят процентов акций!

– Шестьдесят восемь, – поправил Энрике.

– Нет, не забывай, что у Андре есть два процента.

– Да-а… Но меня это мало волнует. Я привык жить бессребреником.