Моя миссия в Париже

- Хорошо. Затем необходимо следить за каждым своим поступком, за каждым словом. То, что вы предпринимаете, очень важно, однако может привести к скверным последствиям для вас и вашего мужа. Возвращаясь, не берите с собой ни одного компрометирующего документа, поскольку вас могут и обыскать. В дороге могут оказаться любезные спутники, которые попытаются вас разговорить. С этого момента вашей инструкцией будет "осторожность". Я ухожу, поскольку слишком долгий визит врача может показаться странным. Мой номер на той же лестничной площадке, что и ваш. Я зайду ночью сообщить все необходимое для вашего задания.

- Приходите, доктор, я жду.

Когда все в отеле уснули, я зашел к мадам С. и, развернув карту окрестностей Львова, заставил ее выучить наизусть все вопросы, на которые нужны ответы. Я вновь заглянул в полдень, прочел новую лекцию о Галиции и пожелал доброго пути. Накануне возвращения она должна будет написать письмо одной даме в Цюрихе и предупредить ее о приезде, не добавляя ничего лишнего.

В первой половине апреля дама из Цюриха передала мне почтовую карточку, только что полученную:

"Я очень счастлива, что повидалась с мужем. Хотя мое здоровье улучшилось, врачи настаивают на возвращении в Сент-Мориц, в горы. Надеюсь скоро увидеться с Вами".

Прошел апрель, настал май, но от С. не было никаких известий. Это меня обеспокоило. Кроме того, я был в отчаянии по поводу нашего будущего вступления в кампанию. Приказав навести справки, я узнал, что наша корреспондента из Цюриха арестована швейцарскими властями по подозрению в шпионаже в пользу одной из враждующих стран. Поскольку я верил в сообразительность нашей корреспондентки, то не сомневался, что она вскоре будет выпущена, и попросил моего агента предупредить меня, как только дама вернется в Сент-Мориц. Получив через несколько дней весточку о ее прибытии, я выехал в Швейцарию и навестил мадам С.

- О, доктор, какая радость вновь видеть вас! Очень сожалею, что опоздала. Меня ненадолго арестовали, и я не знала, как сообщить вам о моем приезде. Я проследовала через Цюрих, однако ваша корреспондентка уехала, не оставив адреса. Вы не советовали мне писать вам, и я была в растерянности.

- Все хорошо, что хорошо кончается. Швейцарские власти были слишком назойливыми?

- Нет, небольшие формальности и только. Я оставалась двое суток под наблюдением.

- Каков же результат вашей поездки?

- Вы будете довольны.

- Поздравляю вас, мадам, и благодарю! Расскажите все поподробнее.

Мадам С. сообщила мне, что ее муж, немедленно извещенный ею о задании, с энтузиазмом согласился. Однако несколько дней размышлял, понимая, какой серьезной опасности подвергается его жена, и не зная, как ей помочь. Кроме деталей, которые можно передать устно, существовали другие тонкости - планы укрепленных вооружений, которые требовали изложения на бумаге. Проверки на границах были такие строгие, что тайно провезти даже малейший клочок бумаги казалось невозможным. Сожалея о своем бессилии, муж мадам С. собирался уже отказаться от предложенного дела. Но однажды утром после очередного разговора с женой ему пришла в голову гениальная идея. Попросив мадам С. собраться в дорогу, он за два часа до отъезда нарисовал на подошвах ее ступней план укрепления Львовских оборонительных линий.

- На границе, - продолжала мадам С., - меня раздели, были проверены даже пуговицы моего манто, всю обыскали, но я стояла на ногах и никому в голову не пришло посмотреть на мои подошвы.

Громко смеясь над тем, как ловко она провела противника, мадам С. сказала мне, сняв туфли и чулки и обнажив прекрасные ноги:

- Снимите этот чертеж, а я дам вам дополнительные разъяснения.

Разъяснения были необходимы, поскольку рисунок немного стерся. Мне удалось идеально воспроизвести шедевр великого картографа.

- Теперь, - попросила мадам С., - оставьте меня, доктор. Мне необходимо в ванну: уже целую неделю я ее не принимала, боясь что-нибудь смыть.

Во второй половине дня изысканный ужин и прекрасно проведенный в беседах вечер позволили нам забыть все переживания. Поскольку мне было нужно уезжать рано утром, я распрощался с очаровательной женщиной, которая настояла на возвращении выданного ей денежного аванса.

Уезжая на рассвете, я был ошеломлен известием о ночном обыске в номере мадам С. и о передаче ее в руки швейцарского правосудия. Я уехал, не теряя ни минуты, поскольку документ в моем портфеле, необходимый моей стране, ни в коем случае не должен попасть в чужие руки. Безусловно, за мной следили германские агенты, которые не преминули бы выдать швейцарским властям любого из тех, кого я навещал.

Едва прибыв в Париж, я отправил шифрованную телеграмму начальнику Генштаба России. От него она поступила генералу Дитерихсу в Бердичев, который нанес на карте точные сведения, добытые мной Через две недели наши войска начали наступление на Львовские оборонительные линии.