Моя несчастливая счастливая жизнь

– Значит, ты думаешь, что он г…но, а не человек? – спросила Анж с серьезным видом.

– Да, – ответила я и рассмеялась.

Поэтому эти пышные знаки внимания меня не удивили. А вот Мансура очень удивило, даже скорее шокировало мое новое изумрудно-зеленое платье и туфли на высоком каблуке. Я была в них одного с ним роста, и это добавляло мне значимости. Он еще никогда не видел меня такой: красивой, нарядной и сияющей от счастья.

Я забрала волосы в пучок на затылке, оставив несколько кудрявых порядок около лица, чтобы образ было более кокетливым. Я знала, что выгляжу шикарно. Потому что до этого дня я и сама себя не видела такой. Он окончательно стушевался, когда мы с Анж посадили его за праздничный стол.

– Ты единственный гость. Больше мы никого не ждем. Со своими парнями я поругалась, – заявила Анж и радостно плюхнулась на стул.

Мансур, казалось, не знал, что сказать и оглядывался по сторонам в поисках помощи. Но тут заговорила Анж, и напряжение за столом исчезло.

Мы с Мансуром молчали и смотрели друг на друга. Я пыталась переосмыслить свое поведение в ту ночь в ларьке, но не могла. Что со мной? Я влюблена в него? Нет. Мне нравится он? Нравится, но это еще ничего не значит. Он слишком сильно обидел меня, пусть даже это была неудачная шутка с его стороны.

Анж позвонили на мобильный, она вышла на кухню, и мы остались в комнате одни. Мансур встал и медленно подошел ко мне. Я не собиралась целоваться с ним, но это снова произошло само собой.

Поцелуй снова в миг взбудоражил все внутри, перевернул мысли, поставил мир с ног на голову. Я ничего не видела, не слышала: были только его мягкие, настойчивые губы, темные сверкающие глаза и аромат дорогого мужского одеколона.

Вошла Анж, и Мансур быстро отпрянул от меня.

– Может быть, вас оставить? – обиженно спросила Анж.

– Да!

– Нет! – ответили мы враз. И Анж, пристально посмотрев сначала на Мансура, а потом на меня, достала из-под стола бутылку водки.

Мы с Мансуром округлили от удивления глаза.

– Анжелика, ты уверена, что нам стоит это пить? – спросила я.

– Конечно! Надо выпить за меня, сестренка. За мое восемнадцатилетие. Помнишь, мы с тобой еще в интернате решили, что напьемся в этот день за оба дня рождения – твой и мой? Так вот, этот час настал, черт побери!

Анж разлила по стаканам прозрачную жидкость. Мы чокнулись и выпили залпом.

Сначала мне стало тепло. Но уже через минуту меня начал бить озноб. Комната закружилась, потолок стал приближаться ко мне, ласково ложась на плечи, словно пуховая шаль, а потом придавил меня своей тяжестью к полу. Я соскользнула со стула на пол, стала нежно гладить ворсистую поверхность ковра, который превратился в черную шерсть моего пса Луки.

Лука был членом нашей семьи. Когда родители и сестра погибли, а меня увезли в интернат, Лука остался на попечение соседки, но та вскоре написала мне, что пес заболел и умер от тоски. Умер ли? Или она просто выставила его на улицу? Мне этого, к сожалению, уже не узнать…

– Мальчик, мой мальчик. Лука! Ты вернулся ко мне. Ты меня не забыл.

Я чувствовала, что язык не шевелится, но изо всех сил старалась говорить четко. Он должен вспомнить мой голос, мой запах. Для этого я легла рядом с ним. Сейчас он вспомнит и радостно залает.

– Лука, это же я. Это же я, Лора. Где папа?

Я слышала, словно через слой ваты, что Анж что-то кричит, но не могла понять, что ей от меня надо. Я боялась, что Лука сейчас испугается и убежит. Он и так не узнает меня, повзрослевшую, в этом зеленом платье. Я крепко схватила его за шерсть, а потом медленно поплыла вместе с ним в черную пустоту…

***

Я открыла глаза и сразу же зажмурилась от яркого света. Потом ко мне подошел белый халат. Я вздрогнула всем телом. У белого халата не было половины лица, из-под белой повязки виднелись только прозрачно-серые глаза. Они строго посмотрели на меня, и мне сразу же захотелось выдернуть капельницу, встать с койки и уйти домой.

– Что со мной?

– Вы приняли прошлым вечером большую дозу алкоголя. Организм отравлен, чистим. Придется полежать еще немного под капельницей.

Я покраснела, как рак, и повернула лицо к стене.

Позже я шла домой пешком, в своем праздничном, новом платье, которое сейчас было довольно помятым. У меня не было с собой ни денег, ни телефона, ни ключей. На улице было прохладно, и я мечтала поскорее оказаться в горячей ванне.