Моя Нирвана (СИ)

Психически больная наркоманка и алкоголичка — вот кто моя мать. Не мудрая, утонченная и аристократичная Кристина Самойлова, а чокнутая психопатка, покончившая с собой, несмотря на маленького сына. Эгоистка до мозга костей, ведь только эгоисты способны совершить такой поступок.

Отвращение к этой женщине, в утробе которой я по какой-то причине зародился, нарастает все больше и больше, а вместе с ним и отвращение к самому себе. Ведь я — часть нее.

Глухой смех вырывается из груди, когда я вдруг понимаю, что мой биологический отец, скорее всего, такой же, как и она. Ведь от кого могла родить наркоманка и алкоголичка? Только от такого же наркомана и алкоголика, как и она сама. Не от приличного же парня с высшим образованием.

Новая порция громкого истеричного смеха эхом проносится по склепу, заставляя крыс метаться из угла в угол, а летучую мышь рассекать воздух. Теперь понятно, почему в такой гиперумной семье Самойловых я был пожизненным двоечником. Ну да, а в кого мне быть отличником. Не в наркоманов и алкоголиков же.

Я отрываюсь от лица Виктории и решаю пройтись по склепу, чтобы посмотреть, кто тут еще погребен. Помещение довольно большое, но очень старое. Серые бетонные стены уже сыпятся, с потолка падает штукатурка. Наверное, это считается престижным — иметь собственный семейный склеп, в Москве большие проблемы с похоронной землей. Все кладбища держат несколько мафиозных групп, которые наживаются на семьях умерших, продавая землю для погребения втридорога.

Факт наличия собственного семейного склепа — пусть и в таком чудовищном состоянии — означает, что моя биологическая мать была явно не из простой семьи. Съехавшая с катушек дочка богатых родителей? Не исключено. Этот вопрос мне тоже нужно будет задать, когда придет время.

Я останавливаюсь у самой первой могилы. Совсем старый памятник, с которого на меня смотрит пожилая женщина. Степанова Людмила Сергеевна. Судя по годам жизни, она умерла 22 года назад в возрасте 75 лет. Рядом с ней Степанов Степан Юрьевич. Умер 26 лет назад в возрасте так же 75 лет.

Интересно, кто они мне? Бабушка и дедушка? Или прабабушка и прадедушка?

Рядом с ними третья могила, в которой покоится Ведерникова Александра Степановна. Она умерла 15 лет назад в возрасте 55 лет.

Я подхожу к последней, самой дальней могиле. Она маленькая и с маленьким памятником без фотографии. Степанова Ангелина Валерьевна. Она умерла на следующий день после того, как родилась.

Отчество Валерьевна заставляет меня вернуться к могиле биологической матери. Она тоже Валерьевна. Сестры? Ангелина младше на 10 лет.

Моя настоящая фамилия, видимо, Степанов. Самойлов мне нравится больше, но я не уверен, что мне следует продолжать ходить с этой фамилией. Лиза — Самойлова, получается, я ношу ее фамилию…

В меня будто бьет молния, не давая закончить мысль, когда я вдруг вспоминаю Бестию. А именно, как несколько лет назад она увязалась на это кладбище со мной и мамой. Мать, как обычно, села на лавочку возле могилы Степановой Виктории и погрузилась в себя, я стоял рядом со скучающим видом, а Лиза впилась глазами в памятник и даже не моргала. В ее мозгу явно происходили какие-то важные процессы, потому что вид у Бестии был, будто она решает задания со звездочкой из Олимпиады по алгебре.

А потом в машине она начала странный разговор:

— Кристина, а из-за чего умерла твоя подруга?

— Трагически погибла, — сухо ответила мать. Она не любила говорить на эту тему.

— А сколько Мише было лет, когда это случилось?

— Три годика.

Вот какая разница, сколько мне было лет, думал я, слушая их диалог.

— А у нее был муж?

— Нет, Вика была не замужем, — ответила мама, слегка растерявшись. Явно не ожидала такого вопроса.

— А какие-нибудь родственники у нее были? — продолжала допрос Лиза.

— Были, но она с ними не очень ладила.

— То есть, ты была для нее самым близким человеком?

— Да. — Просто ответила мама и сконцентрировалась на дороге, давая падчерице понять, что больше не хочет говорить на эту тему.

Но Лиза не унималась и повернулась ко мне.

— Миша, ты вообще ее не помнишь?

— Вообще, — отрезал и засунул в уши наушники, повернувшись к окну.