Моя попытка номер три (СИ)

— Ну что ж, выпьем. Хотя с тостом я в корне не согласен. Не все Дмитрии одинаково плохие парни, а уж цвет глаз вообще никак не влияет на верность, — при этих словах мой собутыльник покосился в сторону Игорька, о котором, к слову, за беседой с барменом я слегка подзабыла. Мой мелкий босс, восстанавливающий свои расстроенные чувства после нагоняя от отца, с фитоняшкой, кажется, уже порядком отошел. Грусть, печаль и озабоченность сошли с его лица. На нем теперь отражалось непомерное удовольствие. Прикрыв от блаженства глаза, он наглым образом слизывал соль, рассыпанную на сиськи-мячики блондинки. Нашел, видите ли, чем закусывать текилу. Бесстыдный развратник.

Мне, конечно, было обидно, что он там развлекался с другой. Однако, если подумать, я вряд ли бы сейчас хотела оказаться на месте той девушки. Секс — это прекрасно, но на людях заниматься такой пошлостью я не могла и не хотела. Огорченно отвернулась.

— Это мой босс. Мы просто коллеги, — пояснила я Моте, давая понять, что не являюсь подружкой неуважительно относящегося ко мне парня.

— Да? А говорила, что он твой друг, — Матвей разулыбался еще более обворожительно.

— Это чтобы некоторые не приставали, — вернула я ему улыбку. — Я же сказала — больше никаких голубоглазых.

— Понял, — кивнул ничуть не огорченный Мотя. — Тогда предлагаю просто за дружбу.

— Отлично. За дружбу, — и я тут же выпила.

Ух, и крепкая оказалась, зараза. Я быстро затолкала в рот услужливо поданный мне лайм, посыпанный солью, за ним кусочек сыра.

— Вообще-то, за дружбу полагается на брудершафт, — подмигнул Мотя, отставляя свою пустую стопку и подавая мне еще и кусочек мяса.

В желудке у меня вдруг стало горячо, а в голове появилась легкость, отгоняющая проблемы прочь.

— Значит, следующую так и сделаем, — пообещала я, — на брудершафт.

Бармен задерживаться не стал. Тут же разлил еще по одной.

— Так не терпится поцеловаться? — усмехнулась я.

— Подружиться, — Мотя подмигнул.

— Ну что ж, давай.

Глава 21

Мой будущий друг переставил стул ко мне поближе. Тщательно растер между пальцев соль с лаймом. Я даже засмотрелась, какие они были у него красивые: длинные, загорелые, с аккуратно обработанными ногтями. А потом они аккуратно коснулись моей нижней губы, оставили на ней раздирающий кисло-соленый след, затем Мотя медленно облизал пальцы сам. Не отводя взглядов друг от друга, мы скрестили руки и выпили. Горло мне снова обожгло, задохнувшись от крепкого алкоголя, я не представляла как еще смогу поцеловаться. Надо бы быстрее клюнуть своего нового дружка в губы и бегом сунуть в рот что-то спасительно-нейтрализующее. Я так и сделала, быстрее прильнула ко рту парня, и там и нашла свое спасение. Губы вкуса лайма. Кажется, я не пробовала ничего вкуснее. С жадностью облизнула их, а он мои. Вздохнула с облегчением. Матвей этим воспользовался и тут же ворвался языком в мой рот. Вряд ли друзьям положено так делать, но голова моя еще больше пошла кругом. На голодный желудок я видимо быстро опьянела с двух рюмок. Дружеский поцелуй получился абсолютно нескромным. Жаль, что коротким.

Я так давно, оказывается, ни с кем не целовалась. Мне хотелось еще, но мы уже отодвинулись друг от друга. Я украдкой облизывала себе губы, а Мотя снова разливал.

— Ты не сильно частишь? — спросила, все еще возбужденно дыша.

— Нет. Я же бармен. Слежу, чтобы рюмки были полными. Пить сразу не обязательно. Давай я закажу тебе что-нибудь из еды.

Есть я давно хотела. Именно за этим сюда и пришла, но Игорек сбил мне весь аппетит. Я снова искоса взглянула на него. Мой любовник, похоже, все-таки нашел мне замену. Он уже откровенно тискал руками так понравившуюся ему грудь, а обладательница заманчивого пятого или даже шестого размера в ответ только подхихикивала. Мне стало грустно, и я снова ухватилась за налитую мне текилу.

Озабоченно проследив за моим взглядом и движением, Матвей сделал едва заметный жест, и Гарик тут же материализовался возле нас.

— Что-нибудь посытнее и очень-очень быстро, — изъявил желание мой сегодняшний кавалер.

Но как бы он ни старался накормить меня этим вечером, напилась я очень быстро.

Меня бесстыдно развезло, а в Моте я усмотрела замечательную жилетку для утирания слез.

— Представляешь! Он у меня был первым. Ничего для меня важнее него не было, только он и учеба. Больше никого и ничего не существовало в этом мире. Я заглядывала только в его голубые глаза, жила им, надышаться не могла. Ничего, абсолютно ничего от него невообразимого не требовала. Наоборот, сама потом после университета пошла работать и впахивала, впахивала, впахивала, чтобы он не сильно уставал, нас обеспечивая. И что ты думаешь? Он обозвал меня озабоченной трудоголичкой.