Моя прекрасная целительница

– Доброе, – отстраненно ответила Эвелина, размышляя над тем, что произошло сейчас в спальне жениха, и достаточно ей данной информации или нет, чтобы нарисовать для себя картину его нравственного облика?

Глава 12

– Ты выполняешь мои обязанности горничной? – с улыбкой поинтересовалась Тинария. – Поэтому встаешь так рано?

– Нет, конечно, – усмехнулась мисс Стрендж, обращая внимание на девушку. – Твои обязанности на Лоре. Горничные еще и поспорили немного, кто будет тебя заменять, все хотели.

– Почему? – удивилась Тинария.

– Лора получит за эти дни двойную оплату. – Эва пожала плечами.

Миссис Луисон уложила последний локон в скромной, но элегантной прическе Тинарии, девушка встала с кресла и подошла к зеркалу.

Эва цепким изучающим взглядом осмотрела стройную фигуру подруги детства, та с улыбкой покружилась под ее взглядом. А мисс Стрендж внезапно с незнакомым саднящим чувством осознала, что вид молочной сестры вызывает у нее… ревность.

И даже некоторую зависть. Хотя нет, не некоторую, а сильную и поглощающую.

Она вчера не ошиблась.

Эти чувства появились в тот самый момент, когда Эва прочитала заинтересованность и восхищение в глазах лорда Эдварда Дарлина, обращенных на Тину.

Молодые люди вернулись с прогулки и прощались у дома, потому что Тина решила ехать в деревню – кто-то там снова заболел и без нее совсем никак. А лорд так смотрел на ту, кого считал невестой…

Эва испытала настоящие шок и изумление. Чтобы такому мужчине, как лорд Дарлин, понравилась Тинка? Дочь прачки и солдата? Горничная? Плебейка без манер и родословной? Да разве такое возможно?!

После, когда лорд Эдвард провожал уходящую Тинарию долгим, пристальным взглядом, леди Эвелина Стрендж убедилась, что – да, вполне может быть.

На Тинке ее платье, прическа, которую обычно горничные делают Эве, драгоценности, туфли, и зовут ее последние дни вовсе не Тинария Налт, а леди Эвелина Стрендж. И ведет она себя не как домашняя прислуга, скромно и тихо, а как леди из высшего общества, как хозяйка поместья – с достоинством, будто родилась леди.

Червячки ревности и зависти в сердце Эвы сначала понемногу, неуверенно, а потом сильнее стали выедать его. К концу вчерашнего дня Эве казалось, они так измучили сердце, что оно стало напоминать гнилое червивое яблоко. Мисс Стрендж долго не шла спать в свою комнату, не желая встречаться и разговаривать с той, что стала причиной страданий. Ждала, когда Тинария заснет.

Когда Эвелина проснулась утром и увидела рядом подругу, всмотрелась в спящее невинное лицо, вспомнила, как та добра и бесхитростна, то решила, что вчера излишне себя накрутила, и ей все показалось. Эва решила побыстрее закончить со спектаклем, который уже ее не радовал, и отправила Лору к жениху с определенным поручением.

Сейчас же девушка смотрела на Тину, стоящую перед зеркалом, и понимала, что только слепой не заметит, как девушка преобразилась за последние дни.

И дело было не только в прическе, платье или осанке. Прежде всего перемена читалась во взгляде, в котором появилось что-то новое… непонятное пока для Эвы. Что-то загадочное, словно девушка узнала какую-то тайну. И эта тайна заставляла Тинарию Налт светиться изнутри и преображала в необыкновенную красавицу. А Эву заставляла невероятно нервничать и злиться.

Утреннее платье из ниланского тонкого батиста голубого цвета, сшитое у модной столичной портнихи за баснословную сумму, очень шло Тинарии, оттеняя молодость и нежность, подчеркивая глубину взгляда. Девушка выглядела в нем тонкой и изящной, невероятно воздушной. Секрет чудесного платья был в том, что несмотря на внешнюю простоту, оно выгодно подчеркивало все достоинства той, кто его надевал. А поскольку девушки были похожи фигурами, цветом волос и лица, то платье удивительно шло Тине.

– Миссис Луисон, оставьте нас на минуту, – властно проговорила Эва.

Когда компаньонка послушно вышла, мисс Стрендж уставилась на подругу холодным оценивающим взглядом. Тоже новым – никогда еще она так не смотрела на Тину. Эва отметила мелькнувшее в голубых глазах недоумение.

– Тинка, ответь честно. Ты влюбилась в лорда Эдварда Дарлина? – Эва проговорила вопрос спокойным тоном, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Тинария замерла, большие голубые глаза широко распахнулись, затем на нежном милом лице отразилась гамма эмоций, таких разных и несовместимых между собой, что Эва озадачилась.

Растерянность, испуг, обида, решимость…

Тина быстро успокоилась и тихим голосом ответила:

– Что за странный вопрос? Разве можно влюбиться в того, кого знаешь несколько дней? В того, в кого влюбляться – истинное сумасшествие? В твоего жениха? Разве я легкомысленная и ветреная? Ты знаешь, что нет.

– Мне показалось вчера… – прищурилась Эва, смягчая тон, – и до этого тоже, ты в присутствии милорда Дарлина смущаешься, он вызывает у тебя восхищение…