Моя профессия – репетитор

Наша задача – не поставить ученику оценку и тем более не поставить его на место. Конечно, он многого не знает. Если бы он все знал, нас бы не пригласили. Нам нужно выяснить, в какой момент он перестал понимать предмет, найти границу твердого знания – с незнанием и именно этот уровень использовать в качестве стартового.

Как мы учимся? Как вообще мы осваиваем новые для нас области знания? Постепенно, шаг за шагом, мы расширяем границы понятного. Человек хорошо воспринимает новый материал, если он содержит не более двадцати процентов новой информации. И поэтому обучение может быть только постепенным. Нарушение принципа постепенности ведет к дальнейшему непониманию, к скуке и сопротивлению ученика.

Бывает, что принципа постепенности не понимают сами ученики или их родители. «Зачем мне действия с дробями, – говорят они. – Мы все считаем на калькуляторе. Мне нужны только логарифмы, потому что по ним через неделю контрольная». Одна из целей вашего тестирования – выяснить, что же все-таки ученик знает, в чем он чувствует себя уверенно. И если у выпускника школы проблемы с математикой, потому что он перестал что-либо понимать в пятом классе – значит, именно с этого момента в программе пятого класса надо начинать. Вернитесь к той теме, в которой ученик чувствует себя еще более-менее уверенно. Где-то в конце этой темы вы обязательно найдете что-то недоработанное или упущенное.

И, пока ученик выполняет задания теста, не уходите в транс, а тем более – в магазин. Общайтесь! Проявляйте инициативу. Наблюдайте. Чувствуйте себя разведчиком. Ведь вам нужно узнать не только уровень знаний ученика, но и его возможности: скорость мышления, уверенность в себе (или ее недостаток), мотивацию, психологические особенности, черты характера, темперамент. Насколько ему комфортно с вами? И, кстати, насколько комфортно вам?

Я слышала истории о том, как репетитор простужался от сквозняка, синел от табачного дыма или перекрикивал включенный телевизор, стесняясь сказать, что ему некомфортно и надеясь, что ученик сам догадается. Но ученик – не телепат и мысли читать вряд ли умеет. Вежливо, но настойчиво обеспечьте свой комфорт. И если у ученика злая собака – сделайте так, чтобы во время занятий у вас не было ни единой возможности с ней встретиться.

Когда у меня еще не было своего офиса, я проводила занятия у себя дома, в кабинете с большим письменным столом. У меня жил кот Ля Мур – очень общительный и игривый. И первый вопрос, который я задавала новым ученикам: «Как вы относитесь к котам?» Спрашивала ученика, какой рукой он пишет. Показывала, где помыть руки. Предлагала чай с печеньем. Говорила ученику, что перерывы мы будем делать тогда, когда он скажет, и работать в том ритме, который для него комфортен.

Обычно тестирование занимает пятнадцать-двадцать минут. За это время мы определяем «глубину фундамента» – уровень, с которого нужно начинать занятия. Определив – переходим к первой теме. Часто первое занятие представляет собой монолог репетитора. И, произнося этот монолог, будьте очень внимательны.

Если ваш подопечный – не юный гений, а обычный школьник, значит, он виртуозно владеет двумя навыками. Первый из них – имитация понимания. Второй – гадание по мимике преподавателя. Нередко полезные жизненные навыки выпускника средней школы двумя перечисленными и ограничиваются.

Имитация понимания – это убежденность во взгляде, уверенное кивание и реплики: «Да, конечно, кто ж не знает, что такое синус!» А попросите ученика рассказать вам, что же такое синус (если вы математик). Или – что такое валентность, если вы химик. Вы обязательно узнаете много интересного! И окажется, что в основе непонятной темы – непонятные слова. Либо ученик понял их как-то по-своему: как мог, а попросить учительницу объяснить еще раз – постеснялся.

Обычно школа не приветствует задавания вопросов. Какие, к чертовой бабушке, вопросы, когда в классе двадцать пять учеников и есть план урока – двадцать минут на устный опрос, пятнадцать минут на новую тему, десять минут на выяснение, почему Сидоров уроки прогуливает? Способность задавать вопросы у школьника атрофируется. И подросток на уроках находится в своеобразном трансе: он уже не здесь, он даже не пытается вникнуть в тему, он, если надо, кивает и говорит: «Все понятно!», а если спрашивают – пользуется испытанной стратегией.

– Козлов! «Рассеянный» – какая часть речи?

– Существительное! – бодро отвечает Козлов, фиксируя: так, у Марьи Ивановны брови к макушке ползут, значит, неправильно. – Прилагательное! (вроде успокаивается, но губы поджала и к журналу тянется, попробуем еще раз) – Причастие! (Yes!)