Моя простая курортная жизнь 3

И это было реально все — все ее участие в моей новой жизни. А ведь пока меня не увезли в Москву я был ее другом и что-то для нее значил — примерно столько же, сколько и ее придурок-сосед. Он это до сих пор помнил, вот и бесился, а она, казалось, об этом совершенно забыла. Проблема была в том, что я тоже это помнил, и это рвало мне мозг сильнее всего. И если для него у меня еще были слова — матерные, но были, — то для нее уже никаких слов не находилось.

Вырывая из воспоминаний, рядом протяжно скрипнул стул.

— Вот ты где, — Влада резко плюхнулась за стол, аж задев своим коленом мое, схватилась за стопку и залила в себя всю недопитую Катериной текилу.

— Ты это, полегче, — только и успел сказать я.

От принятого она поморщилась так, что из глаз чуть не брызнули слезы.

— Ну и дрянь! — и, поделившись открытием, стукнула хрустальным донышком по столешнице.

Да уж, самое время переименовать этот «Prestige» в «Отель разбитых девичьих надежд» — больше соответствовало атмосфере. Да и сиськи у нее как-то сдулись — похоже, вытащила свои пушапы.

— Смотрю, встреча с кумиром не удалась, — заметил я.

— Да какой на фиг кумир, — пробурчала моя новая собеседница. — О чем ты говоришь? Просто ступенька в моей карьере!

Об которую, судя по всему, ты споткнулась.

— И когда фита ждать? — поинтересовался я, облокачиваясь на стол.

— Ты издеваешься? — ежик снова выпустил колючки. — Не будет никакого фита с этим козлом! Сначала бабки попросил. Ну, к этому я была готова, а потом еще, сука, сказал, что чтобы фит вышел хороший, ему надо подстроиться под партнершу. А сценарий подстройки у него один, и если его не сделать, то он не согласен. «Знаешь, сколько у меня таких звезд», говорит он, «и что мне со всеми фит делать? А некоторые такие бездарности попадаются, так что я не пою с девочкой, пока не знаю, как она стонет. Детка, сравни свой уровень и мой, и ты сама все поймешь!» И руки ко мне потянул…

— И что ты сделала? — спросил я, даже чуть сочувствуя этому бедолаге.

— Пнула его по настроечному инструменту и ушла! А он мне в спину орал, что я никогда не добьюсь успеха! Козел! Бесит!.. — пустая стопка сурово треснула по столешнице. — На фиг ждала только, на фиг с парнем поссорилась… Но больше всего меня бесит эта дебильная елка!

Ни с того ни с сего взгляд нашей обиженки ткнулся в елочку желаний неподалеку, будто именно там крылась причина всех ее бед.

— Елка-то в чем виновата? — я аж умилился. — Тоже пыталась тебя полапать?

— Хахаха… — пробубнили рядом. — Говорят, повесишь шарик — и желание сбудется. А ни фига не сбывается!

— И что ты там пожелала? Успеха?

— Успеха я и сама добьюсь, — ворчливо отозвалась собеседница. — Просить надо чего сама не сможешь получить, что от других зависит…

— Любви, что ли?

Она резко повернула голову ко мне.

— С чего ты взял?

Но по взгляду я понял, что угадал.

— У меня вообще парень есть, и он меня, между прочим, очень любит!

— Ага, настолько любит, что я его сегодня заменял.

— Да что ты вообще понимаешь? Просто он… — начала Влада и запнулась, не найдя слов.

— Просто уехал, — подсказал я.

Говорят, чтобы развернуть ежа, надо его подбросить — в этом случае он инстинктивно развернется, чтобы приземлиться на лапы. Вот только этот еж неожиданно вскочил со стула и зашагал к елке с таким видом, будто собирался ее сносить своими колючками.

— Ты чего делаешь? — я на всякий случай пошел за ней.

— Хочу снять этот дебильный шар! Мне он тут больше не нужен…

С решительным видом наша звезда подтащила к елке предусмотрительно оставленную рядом табуретку, забралась на нее и потянулась, пытаясь снять шарик чуть ли не с самой верхушки. Как там говорила Марианка: вешаешь как можно выше — и желание сбудется? Судя по тому, как высоко тянулась Влада, когда-то ей очень-очень хотелось, чтобы ее желание сбылось. Встав аж на цыпочки, она наконец ухватилась за шарик, и в этот миг табуретка опасно качнулась. Я машинально подхватил теряющее равновесие тело — аккурат за выставленную в мою сторону выпуклую пятую точку. Кто ж виноват, что именно она была напротив моих рук.

— Ты на фига меня лапаешь? — моментально завелась ее хозяйка и обернулась так, что снова чуть не грохнулась с табуретки.

— Не лапаю, а спасаю, — поправил я, продолжая удерживать ее вредную тощую задницу, неугомонно крутящуюся туда-сюда, отчего уже сама облапалась об мои пятерни со всех сторон.

Вместо благодарности Влада сурово уставилась на меня. И опять этот пронзительный взгляд черных блестящих глаз — я даже не думал, что у нее такие красивые глаза.

— Не-не-не, — снова качнулась эта колючка, отчего мои руки сжали ее еще крепче, — вижу, чего хочешь. Думаешь: расстроенная, пьяная, доступная. Не-не-не, этого не будет. Никогда ничего не будет. Ты мне не нравишься, ты вообще не в моем вкусе…

И все это на одном дыхании — как мантра, которую бормочут перед сном, чтобы поскорее успокоиться. И, кстати, ты вообще не пьяная — не надо на это спирать.

— Эй, вы чего? — вдруг раздался окрик от бара. — Шарики нельзя снимать!