Моя птичка (СИ)

Двигаю бедрами одновременно с языком, который проталкиваю в приоткрывшийся ротик. Она такая сладкая. Наши алкогольные пары смешиваются. Слюна тоже. Анютка стонет прямо мне в рот. Это пиздец как возбуждает. Снова толкаюсь бедрами. Ничтожные слои одежды скоро вспыхнут между нами. Веду пальцами по ребрам и подбираюсь к груди. Поднимаюсь, опираясь на левую руку, а правой ныряю за влажное кружево бюстгальтера. У птички очень нежная кожа, как бархат. Трогаю осторожно, а потом сминаю, выбивая из нее стон. Целую глубоко, провожу языком по её языку, небу и деснам, задевая зубки. Как же хочется, чтобы она покусала меня!

С рыком отрываюсь от нее и кусаю за шею. Сжимает меня бедрами. Толкаюсь в ответ своими. Я рычу. Она стонет. Так сладко… Так вкусно… Блядь!

Добираюсь до груди и впиваюсь в сосок через ткань лифчика. Анютка прогибается в пояснице. Член призывно дергается. Ещё парочка таких горячих стонов, и я кончу, даже не попав в тугую киску.

Отодвигаю кружево лифа вниз и уже не пытаюсь себя сдерживать. Накидываюсь на нее, как голодный зверь.

— Моя девочка… Ты очень вкусная… Сладкая… Нежная… Р-р-р… — снова возвращаюсь к губам, расстегивая ширинку.

Освобождаю член, слегка приспустив штаны. Нет времени полностью раздеваться. Сдвигаю пальцами влажные трусики и дотрагиваюсь до разгоряченной плоти. Всего лихорадит. В горле пересыхает. Пытаюсь возместить это слюной, сглатывая её. Ну вот, пора наказывать русалочку!

Вожу головкой по складкам, обильно смачивая их в смазке, которую выделяет моя девочка, как рог изобилия. В глазах рябит от похоти. Алкоголь в крови усиливает стремление сорвать все стоп-краны и оттрахать маленькую проказницу ТАК, чтобы она реально сесть не могла и долго вспоминала эту ночь. Но вместо отчаянного траха, я веду головкой ко входу и медленно протискиваюсь внутрь птички. Рот открывается на автомате. Из меня выходит гортанный стон. Больше похож не звериный рык. Анюта выгибается, не закрывая глаз, ждет, когда член войдет в нее полностью. Я застываю, погружая в податливую тесноту лишь головку. Пульсация плоти, как резонатор. Резким толчком проникаю в киску женушки целиком. Стонем друг другу в губы. От напряжения сводит все мышцы пресса. Член дергает внутри Ани, и она убивает меня поплывшим взглядом. Подаюсь назад, чтобы вытрахать из нее всю дурость вместе с шампанским, но именно в этот момент в дверь стучат.

Птичка застывает с выпученными глазами, когда слышится скрип. Я бы продолжал, но она…

— С-с-сука, кто бы ты ни был, — цежу сквозь зубы, давясь злостью и покидая Анино тело.

Убью всех!

10. Сотка по десятибалльной шкале

Я не могу выбраться из страшного кошмара, которым меня накрывает после выпитого накануне. Веки налиты свинцом, а может, кто-то использовал самую худшую версию бетона и залил дешевой смесью мои мозги. Теперь уже вряд ли узнаешь.

Мне жарко.

Чертовски!

Будто сам сатана проснулся пораньше, чтобы устроить себе барбекю. И я выступаю в качестве высокосортного мяса.

Поворачиваюсь на бок. В голове что-то движется в такт и с грохотом разбивается о черепную коробку. Издаю протяжный стон, но на деле он звучит сипло и рвано. Мне вырвали голосовые связки и вместо них повесили рваное белье?

Очередная попытка открыть глаза закачивается тем, что между век появляется полоска света, и она буквально режет глазные яблоки, как лазером!

— М-м-м, да твою ж мать! — вот этот звук уже больше походит на мой голос, но тональность уходит в басы.

Сжимаю веки и делаю глубокий вдох. Пусть так.

Полежу немного. Должно полегчать.

Давно же я так не напивался. Последний раз был на выпускном, когда мы проснулись на берегу реки. Кто-то умудрился доползти до палатки, а некоторые мешками попадали у потухшего костра. Как не сгорели черти, одному богу известно, потому что часть воспоминаний стерли с жесткого диска. Теперь там огромный пустой ящик с пометкой «?».

Ощущения в моменте примерно такие же, как в то утро. Мышцы ноют, и я голый, кажется.

Бросив попытки, стать зрячим, веду ладонями по грудной клетке, прессу и ниже…

О, ну точно! Член уже в полной боевой готовности. Значит, Анютка где-то рядом. Моя горячая женушка, которая вчера вечером многообещающе двигала телом под слезливую попсу. И я не прочь повторить наши приключения сейчас, если она будет сверху.

Мои кисти перемещаются по матрасу, чтобы найти Аню. Правой рукой задеваю волосы на подушке, и ко мне в тот же миг прижимается девичье тело. Стрелы возбуждения проносятся по чувствительным тканям и бьют точно в пах. Становится максимально жарко. Стрелка барометра переваливает все допустимые значения, и от напряжения вибрирует, пуская по стеклу мелкие трещины. Я на взводе. И…

Не помню, как мы развлекались ночью…

Это странно.

Я могу с точностью описать каждую нашу близость с Аней, потому что от соприкосновения пылающих страстью организмов постоянно летят искры.

— Так и знала, что тебе понравится, — мурлычет на ухо отнюдь не голосок моей жены.