Моя рыжая проблема 1-2

Никогда раньше не задумывалась о подобном, но сейчас мне почему-то стало за это стыдно.

— Неважно, — качнул головой Ригуми Шаа; он выглядел задумчивым. Мимо любопытной тенью проскользнул Тейт, потоптался немного на границе светового круга и исчез в темноте. Остальных не было не то что видно, но даже и слышно, даже непоседу Айку. — Овеществление ничто — почти то же самое. Важно, разумеется, что получится в итоге. Но куда важнее другое. Ты поняла сегодня, что именно?

— Да, — тихо ответила я, машинально обнимая себя.

Эта погружённость в процесс, в созидание… Нечто подобное я ощущала, когда экспериментировала с эмпатическим куполом. Не ради результата, а просто потому что мне было интересно и приятно узнавать границы своих возможностей и создавать новое.

Суть магии в этом?

— Большинство свободных отрицают радость творения, — негромко произнёс Ригуми Шаа. — В том и лежит корень разногласий. Спор о судьбе людей побережья — всего лишь предлог. Магия не должна превращаться в инструмент, помогающий заполучить власть или богатство. Магия, сотворённая из гордости, только ради результата, без радости — то, что сотворило горы вокруг, Трикси-кан, и то, что населило их чудовищами и смертью. Путь тщеславия или жадности — трудный путь, потому что он превращает магию в силу. Магию — в силу. И это страшно. Ты понимаешь?

— Не совсем, — ответила я неуверенно. — Но, кажется, чувствую.

Ригуми улыбнулся:

— Это хорошо, Трикси-кан. А теперь ступай. Кое-кому не терпится затащить тебя в купальню.

Он был прав — Тейт уже извёлся, его нетерпение даже на расстоянии чувствовалось. Чуть поодаль, у самой границы купола обнаружились и все остальные, кроме Итасэ Рана. Там горел костёр, грелась в прозрачной чаше крепкая шерга со специями. Айка, разомлевшая от тепла и рассказов, дремала, положив голову Лао на колени. Маронг и Лиора сидели молча, спиной к спине; руки у них соприкасались, и пальцы были переплетены так же, как и мысли — неосознанно, из одной только голодной потребности друг в друге. Кагечи Ро смотрел в огонь и думал об океане, о жарком песке и бирюзовых волнах.

— Давай не пойдём туда, — шёпотом попросил Тейт, обнимая меня и утыкаясь лицом в шею. — Побудем вдвоём. Можно?

А меня подхватил вдруг странный порыв; я обернулась, собирая воедино всё, чему научилась за сегодня, что прочувствовала и запомнила — и протянула руку, укрепляя в спутанных рыжих волосах синий цветок, усыпанный слюдой нежной пыльцы. Повеяло пьяным и сладким ароматом.

Тейт вздрогнул и резко вздохнул. Он бережно накрыл мою ладонь своей, сминая хрупкие лепестки.

И в этот момент мы почувствовали нечто очень важное; то, что ещё только предстояло осознать.

Но я уже никуда не торопилась.

17

Глава 17. Влекомая течением

Губительная этическая концепция,

понуждающая причинять боль в ответ на боль;

у повзрослевшего мага трансформируется в чувство справедливости.

(Из свитка "Загадки Лагона")

Путешествие к океану длилось почти двенадцать дней.

Ригуми Шаа словно бы нарочно избегал простых и скучных путей, но, с другой стороны, не особенно усложнял нам жизнь в бытовом плане. По крайней мере, через заросли, кишащие мелкими хищными айрами, продираться не приходилось, а место для ночёвки Итасэ Ран вообще превращал каждый раз в подобие курорта — с купальнями, уютными спальными местами и надёжной защитой по периметру.

Зато во время перехода впечатлений было выше крыши, и не всегда исключительно эстетических.

На седьмой день мы прошли над голубой долиной по совершенно прозрачному мосту — или, точнее сказать, по трубе. На дневной привал остановились аккурат на полпути, в пузыре, парящем над самыми верхушками "деревьев". Итасэ занялся обедом, а остальным Ригуми предложил скрасить ожидание, наблюдая за тем, что происходило внизу.

— А это… кхм… оно? — с трудом выдавила я из себя малоосмысленный вопрос, отчаянно цепляясь за руку Тейта. Если бы могла, наверное, на плечи бы ему взгромоздилась. Голову вело, как в суперсовременном лифте, который быстро-быстро поднимается вверх, а потом резко останавливается.

Опустить взгляд было превыше моих сил.

— Гаюс, — с любезной улыбкой подтвердил мастер. — Наблюдай, Трикси-кан. Очень полезно… Это и других касается. Да, и тебя, Айка-кан.

Девчонка застонала и сжалась в комок, пряча голову между коленей. Похоже, напряжена была не только я; Кагечи Ро так вообще побледнел аж в прозелень.

— Я слышал, что воплощённое ничто не всегда может защитить от спор гаюса, — сдавленно произнёс он, стараясь сохранить достоинство.

— Совершенно верно, — ответил Ригуми и возлёг на невидимых подушках, созерцая синее море смерти. Глаза, всегда холодные и прозрачные, приобрели насыщенный ультрамариновый оттенок, и это выглядело жутковато. — И я не помню, чтобы разрешал сейчас задавать вопросы, — добавил он спокойно, ставя точку в разговоре.