Моя рыжая проблема

Свет стал ярче; бусины с мелодичным звоном раздались в стороны, открывая проход.

– Тебе – всегда, – ответил из глубины помещения женский голос.

Рыжий рассмеялся, слегка откинув голову назад. Кожа у меня снова покрылась мурашками, и очень захотелось пить; я отвернулась и ущипнула себя за руку.

Наверняка завтра синяк будет.

– Даже если я не один и по делу?

От невидимой хозяйки пещеры отчетливо повеяло разочарованием. А я с каждой секундой чувствовала себя все неуютнее. Неужели рыжий додумался привести меня к одной из своих… одной из восемнадцати? Серьезно?

– Проходите, – наконец ответила она, и бусины разошлись еще шире.

Сверкающий занавес оказался широким, почти полметра толщиной. На некоторых стекляшках были такие сколы, что неосторожный человек мог порезаться от одного прикосновения. На Тейта бусины не реагировали, а ко мне настороженно поворачивались остриями.

Красноречиво, да уж.

Жилище Нэккен представляло собой анфиладу просторных комнат под высокими сводами. И везде, насколько хватало глаз, лежали россыпью и аккуратными горками цветные бусины с режущими сколами. В первом помещении, видимо выполняющем функции холла, преобладали синие и фиолетовые цвета. А в следующем, где и поджидала хозяйка, бусины были гранатовыми – того пугающего оттенка, который напоминает густую кровь на просвет. У стен в несколько рядов стояли двухметровые округлые вазы с узкими горловинами, с потолка свисала гроздь огневеющих шаров.

Нэккен оказалась под стать своему дому. Не слишком высокая, с тонкой талией и широкими бедрами; лицо сердечком, темно-красные волосы мелко вьются, глаза напоминают сине-зеленое прозрачное стекло; губы и веки зачернены. Свободный костюм цвета морской волны дополнен широким темным поясом. Над лбом вместо шарфа – причудливое приспособление вроде очков в массивной кожаной оправе, только линзы цветные и в три ряда.

– Долго ты не заглядывал, – делано скучающим голосом сказала она.

– Дела, – по-взрослому цинично улыбнулся Тейт, а затем подтолкнул меня вперед. – Вот какие. Ты слышала про Трикси? Мою добычу?

Я на всякий случай держала купол свернутым, в режиме защиты, но все равно ощутила, как расслабилась хозяйка дома. Похоже, перевела меня из разряда соперниц в имущество, прилагающееся к Тейту по умолчанию.

– Слышала, конечно, – склонила она голову к плечу.

– Она учится у мастера Ригуми. Делает успехи, – с гордостью произнес рыжий, глянув через плечо, но почти сразу же повернулся к Нэккен. – Здорово, конечно, только завтра я отправляюсь на заготовки. Одну ее не оставлю. Ты ведь понимаешь почему. Сообразишь для нее чего-нибудь в дорогу? Надежное, чтобы мне лишний раз не отвлекаться на мелких айров. И еще… – Тейт запнулся, будто в сомнении; я чувствовала, что он лукавит, но хозяйка дома, кажется, принимала этот спектакль за чистую монету. – В общем, там будут неприятные люди. Ты понимаешь, о ком я. И мне хотелось бы, чтобы все выглядело хорошо. Деньги есть, не волнуйся.

Нэккен уставилась на меня снова, теперь задумчиво и оценивающе, как скульптор разглядывает необработанную мраморную глыбу. Я видела свое отражение в ее зрачках – фарфорово-белое лицо, черные, ничего не выражающие глаза, слишком темные и длинные по меркам Лагона волосы. Нечто среднее между красивым имуществом и диким зверьком.

Незавидная роль.

– Ты хочешь произвести впечатление? – прямо спросила Нэккен, обращаясь, разумеется, не ко мне.

– Да, – уверенно ответил Тейт. – Ты нужна как художник и творец. Никто другой не справится. Ты такая единственная.

Мне захотелось рассмеяться. Настолько по-идиотски я себя не чувствовала давно. Самое глупое, что рыжий вообще-то почти не врал, а хвалил Нэккен и вовсе с искренним жаром, такое не подделаешь. И она велась – глупо, как может только по уши влюбленная женщина.

– Что именно нужно?

Он сдержал торжествующую улыбку, но мысленно буквально завопил от восторга. Ему хотелось развернуться и обнять меня – это грело душу… И поцеловать Нэккен – вот уж без чего можно было бы и обойтись.

– Два костюма, сапоги. И белье, три пары. А потом, когда вернемся, сделаем что-то, по-настоящему впечатляющее, – произнес Тейт, склонившись ней мягко и текуче.

Нэккен рефлекторно облизнула губы.

– Впечатляющее… О да. Представляю. Они от зависти изойдут, Тейт, я обещаю. Такой добычи Лагон еще не видел.

– И не увидит. Я лучший, – произнес он небрежно.

И теперь уже Нэккен рассмеялась, тихо и с тщательно скрываемой нежностью.

Я держалась исключительно на биокинезе, усмиряющем бешеное сердцебиение, и на жестком самоконтроле псионика, воспитанного самим Эрнаном Даймондом. До кузины Лоран с ее кукольно-невозмутимым личиком недотягивала, но и этого хватало. К счастью, Нэккен, как и все талантливые профессионалы, погружалась в работу с головой и не отвлекалась на личные – и лишние – чувства. Она поставила меня на постамент, заставила раздеться до белья и осмотрела со всех сторон. Затем сделала призрачный слепок моего тела и отпустила.