Моя судьба под твоими ногами

Показалось, что он сожмет ее теперь так, что ребра переломает – Марисса, произнося эти слова, ожидала и таких последствий. Или уже нутром чуяла, что никакого серьезного зла он ей больше никогда не причинит, даже если узнает, что его мир разрушен с ее помощью. Его руки не дрогнули.

– Понятно. Неприятно об этом знать. У меня появился еще один повод идти с тобой. Какой способ снять это проклятие и вновь стать собой?

– Известный мне способ один, – Марисса ядовито улыбнулась, а сдаться себе не позволила – раз уж начала откровенничать, то будет продолжать: – Если сжечь ведьму живьем, то все ее проклятия растворятся.

– Понятно, – тем же тоном ответил Крайдин. – Пока отложим этот вариант на следующую неделю.

– О бесы… Как же ты похож на себя самого!

– И это снова не комплимент, – теперь он улыбался.

– Ты обещал отпустить, если скажу правду!

– А разве ты хочешь, чтобы отпустил? Тогда попроси снова, – и он чуть склонился, ловя ее взгляд. – Я хочу тебя. И чувствую твои эмоции – так признайся уже хоть сама себе в них.

Марисса давно уже дрожала, и вдруг осознала – да не хочет она его отталкивать. Между ними уже была страсть, пробудившая в ней силу, так почему бы не начать с того же момента, но уже с другим мужчиной, похожим на ненавистного мужа только в мелочах? Тем более когда он так смотрит, заражает ее, заставляет тоже гореть и плавиться.

Марисса сама потянулась к его губам, но уже через секунду ошалела от напора. Крайдин, получив малейший знак, сорвался – он целовал ее так, что она даже отвечать почти не могла. Подхватил на руки, вжал в себя с силой – дождался, получил, теперь не отпустит. Теперь, если она только захочет остановить, – он уже не сможет остановиться.

Прижал к земле всем весом, со стоном оторвался от ее губ, сжал грудь сквозь ткань и, будто бы только сейчас вспомнив об одежде, начал от нее избавлять, едва не разрывая завязки. Марисса тоже потянулась, выхватывая его рубаху из пояса, но тотчас была перехвачена за запястья. Крайдин завел ее руки и прижал к земле над головой. Запустил другую ладонь ей между ног, заскользил там, находя самое чувствительное место, дождался, когда Марисса выгнется от удовольствия, и лишь потом наклонился и прохрипел ей в губы:

– Моя женщина. И только попробуй хоть еще раз сказать, что не моя.

Доведя ее почти до исступления, он вдруг навис сверху и замер. Марисса распахнула глаза, не понимая причину задержки такой горячей страсти.

– Марисса… – он заговорил очень тихо, серьезно. – Мы с тобой уже… ты не девственница?

Марисса закусила губу, чтобы скрыть невольную улыбку, возникшую от неожиданного вопроса.

– Нет. Но все же будь со мной нежнее.

Он коротко выдохнул, облегченно, и тут же наклонился к ее губам, снова целуя. Теперь медленнее и аккуратнее. Руки почему-то не отпустил, будто бы боялся, что начнет отталкивать, или так подчеркивал, что она полностью в его власти. Но нежности его хватило на несколько минут – стоило ему только войти в нее полностью, как он начал яростно вбиваться, с каждым толчком все сильнее, ловя губами ее стоны и перехватывая помутневший взгляд.

Марисса не изображала удовольствие – теперь не нужно было притворяться даже перед самой собой. Ей нравилась его сила, эти всплески безумия в глазах, ей нравилось, что он берет ее так, что тело невольно поддается, скручивается изнутри теснотой и удовольствием, и нравилось даже то, что он не может больше держаться. Наверное, во все века именно так отдавались женщины мужчинам – без остатка, без права выбора и утопая в той же страсти. Пик удовольствия она испытывала, кусая его губы и желая, чтобы он продолжал эти резкие движения внутри как можно дольше. И голод Крайдина все не иссякал, даже после того, как сам испытал оргазм. Прижал Мариссу к себе, обессиленную, вновь начал целовать, наконец-то стянул с себя рубашку, до которой так никто и не добрался, снова прижал к уже голой горячей коже. Гладил по щеке, скользнул на грудь, не позволяя ей уснуть.

– Не знаю, Марисса, что было раньше. Но я определенно тебя любил.

– Хотел, – поправила она сквозь дрему.

– Дура ты, Марисса. Ум проклят мой, а дура ты. Я пойду с тобой дальше Накхаса.

– Хорошо.

– Я не спрашивал твоего разрешения.

– Знаю, – она нашла силы усмехнуться. – И, кажется, мне твой ужасный характер начинает нравиться.

– Я хочу тебя снова.

– О… нет… Я не способна пошевелиться…

Он бережно уложил ее на свою руку, спиной к себе, из чего Марисса сделала вывод, что он все-таки ее пожалел. Но ласки не остановились, а из нежных снова становились все более интенсивными. И стоило Мариссе выдать невольный стон, как он поднял ее ногу и снова вошел в нее сзади. Напрасно Марисса думала, что истратилась полностью – это удовольствие оказалось намного медленнее, мучительнее и не менее впечатляющим.