Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

Мне нравился Андерсон, обладавший особым шармом. В поезде он обращался ко мне как к родному брату и на каждой остановке покупал сладости и журналы. Это был застенчивый и не очень общительный человек лет сорока, во время обсуждения наших дел великодушно говоривший: «Не стоит ни о чем волноваться, все будет отлично». Он был немногословен и выглядел весьма занятым человеком, но я подсознательно чувствовал его практичность и проницательность.

Путешествие получилось довольно интересным. Наше внимание привлекли трое мужчин, которых мы встретили в вагоне-ресторане. Двое выглядели респектабельно, а вот третий явно выпадал из компании – это был простой, грубоватого вида парень. Странно было видеть всех троих за одним столиком, мы предположили, что два джентльмена были квалифицированными инженерами, а третий – простым трудягой, выполнявшим тяжелую физическую работу. Из вагона-ресторана мы вернулись в свое купе, и тут к нам зашел один из них и представился. Он оказался шерифом из Сент-Луиса и пришел к нам, потому что узнал Брончо Билли. Вместе со своим спутником он перевозил преступника из тюрьмы Сан-Квентин обратно в Сент-Луис, где того должны были повесить. Поскольку преступника нельзя было оставлять одного, он пригласил нас в их купе, чтобы познакомиться с окружным прокурором.

– Думаю, вам интересно узнать подробности дела, – доверительно сказал нам шериф. – За этим парнем числится много темных делишек. Во время ареста в Сент-Луисе он попросил разрешения зайти в свою комнату забрать кое-какую одежду из чемодана, а сам вдруг выхватил пистолет и убил полицейского, после чего сбежал в Калифорнию, где его арестовали за кражу со взломом и посадили на три года. Когда он выходил из тюрьмы, мы с прокурором уже поджидали его. Это дело совершенно ясное – мы обязательно его повесим, – с уверенностью завершил он свой рассказ.

Мы с Андерсоном прошли в их купе. Шериф был общительным коренастым мужчиной c улыбкой на лице и смешинкой в глазах. Окружной прокурор выглядел гораздо серьезнее.

Шериф представил нас прокурору и предложил присесть, а потом повернулся к бандиту.

– А это наш Хэнк, – сказал он, – мы везем его обратно в Сент-Луис, где у него очень большие проблемы.

Хэнк иронично усмехнулся, но не сказал ни слова. Это был высокий худой мужчина в возрасте ближе к пятидесяти. Он пожал руку Андерсону и сказал:

– Брончо Билли, я много раз видел вас в кино, и, ей-богу, вы здорово обращаетесь с оружием и грабите как надо – куда другим до вас!

Обо мне Хэнк почти ничего не знал, он сказал, что просидел в Сан-Квентине три года, а за это время «снаружи столько всего произошло, что и не уследишь».

Несмотря на то что все были общительны, чувствовалось напряжение. Я толком не знал, о чем еще можно поговорить, поэтому просто сидел и улыбался, слушая, что рассказывал шериф.

– Да, жизнь штука непростая, – вздохнул Брончо Билли.

– Ну, а мы сделаем эту жизнь лучше, что скажешь, Хэнк? – спросил шериф.

– А как же, – хрипло ответил Хэнк.

Тут шериф пустился в назидания:

– Я так и сказал Хэнку, когда он вышел из Сан-Квентина: если ты с нами по-хорошему, то и мы с тобой так же. Мы не хотим надевать наручники и шума не хотим тоже, все, что используем, так это окову.

– Окову? Это что такое? – спросил я.

– Никогда раньше не видели? – удивился шериф. – А ну-ка, Хэнк, подтяни штанину!

Хэнк подтянул, и мы увидели никелированную стальную манжету толщиной в три дюйма, плотно сидящую на лодыжке. Весила манжета около восемнадцати килограммов. Шериф начал рассуждать о новых типах кандалов и наручников, о резиновых внутренних прокладках для удобства заключенных.

– Он что, спит с этой штукой на ноге? – спросил я.

– Ну, это когда как, – сказал шериф, поглядывая на Хэнка, который откровенно-зловеще посмотрел в ответ.

Мы просидели вместе до обеда, и разговор зашел о том, как Хэнка арестовали во второй раз. Как объяснил нам шериф, между тюрьмами существует специальный канал информации, позволяющий обмениваться данными о заключенных, такими как отпечатки пальцев и фотографии. Именно это и помогло понять, что Хэнк тот, кого они ищут. И вот в день, когда Хэнка выпустили из тюрьмы, они уже поджидали его снаружи.

– Да, – сказал шериф, с улыбкой поглядывая на заключенного своими маленькими глазками, – мы ждали его на противоположной стороне дороги, и вот он вышел из боковой двери в воротах тюрьмы.

Шериф потер нос указательным пальцем, ткнул им в сторону Хэнка и с дьявольской улыбкой на лице медленно и раздельно добавил:

– Я и подумал: это наш парень!

Андерсон и я были словно зачарованы его рассказом, а шериф продолжал.

– Итак, мы заключили сделку. Он будет паинькой, и мы будем относиться к нему хорошо. Мы сводили его на завтрак, где он получил свою яичницу с беконом и оладьи. А теперь сидит в вагоне первого класса. Это лучше, чем быть в клетке в кандалах и наручниках.

Хэнк ухмыльнулся и пробормотал:

– Если бы хотел, то дал бы вам жару около тюрьмы.

Глаза шерифа превратились в ледышки: