Моя война

Его словоохотливость была в принципе мне понятна. Просто я вылезла из ванны, как была голая, с блестящей мокрой кожей. Вся такая свежая.

Хорошо иметь идеально сконструированное тело. Красивую грудь, стройные ноги, манящие бедра. А секс — моя другая слабость. И он тоже похож на океанский прибой.

…Парнишка оказался довольно неугомонным. Некоторое время он даже пытался доминировать, хотя в итоге все произошло так, как я хотела. И хорошо. На сегодня с меня хватит неожиданностей.

Когда стремительный прилив сменился таким же неумолимым отливом, я достала трубочку и закурила. Чертовски хорошо было ощущать, как курительная смесь проникает в легкие, оттуда в кровь и дальше по всему телу, усиливая удовольствие от расслабленности, которая приходит после секса. Никогда не понимала последователей Тантры. Они же, в свою очередь, не понимали главного в чувственной любви. Удовлетворенности. Тантристы правы во всем, они провели удивительное по масштабам исследование истории секса. Его тайных сторон, его изнанки, его радостей и печалей. Но ошибочные выводы свели на нет все их учение. Потому что наиболее важным является как раз тот самый финал, которого так старательно избегают последователи Тантры. Фактически в эти несколько минут человек становится близок к богу, как никогда. Всего несколько минут.

Курительная смесь на основе натуральных трав позволяла мне продлить это ощущение. Так всегда думалось легче, проще, и груз ненужных мыслей не давил на голову.

Я потянулась и выбралась из кровати. Села в кресло.

— Послушай, Миша, — обратилась я к парнишке, лежащему на кровати и слегка напоминающему выжатый лимон. — Тебе не кажется все это слишком странным?

— Что? — Он открыл глаза.

— Эти громилы в баре. Их поведение не укладывается ни в какие логические рамки. На их стороне было численное преимущество. Хотя огневая мощь, после того, как я убила одного из них, несколько пошатнулась, все равно оставалась сильной. В чем же дело? Почему они так нелепо топтались у двери? Не взяли изначально под контроль запасной выход. Складывается впечатление, что они не обладали даже элементарным планом того помещения, которое собирались разнести. Я даже не говорю про сам факт нападения на наркобар. Нелепее ничего и представить нельзя. Чего молчишь?

Миша снова открыл глаза.

— А что, я тебе нужен? Ты, по-моему, довольно самодостаточный человек. Особенно когда разговариваешь.

— Да? Не замечала. Скажи, кто-нибудь был в баре высокопоставленный? Может быть, кто-то из них заходит в бар часто? Из богачей, власти или просто знаменитый?

Миша снова закрыл глаза и пожал плечами.

— Не было никого в этот день. Да и не ходит никто. У богатых обычно свои персональные наркобары. Власть в такие места вообще не суется. Знаменитости тоже. Обычная богема, умники, люди со странностями. Так же, как и в этот раз. Туфта, одним словом.

— Мило, — удивилась я такой формулировке. — А к кому же ты меня причислишь?

— К людям со странностями, — не задумываясь, ответил Миша.

Хорошо, что к людям. И то приятно.

— Да, любопытно, — пробормотала я. В голову пришла одна версия, которая казалась мне нелепой с самого начала. — Может быть, охотились за мной. Но почему тогда так криво?

Миша приоткрыл правый глаз и спросил:

— А ты кто? Все время хотел спросить, да что-то времени не было.

— А кем я тебе кажусь?

— Это не ответ.

— А на кой черт тебе ответ? Зови меня… как тебе хочется, так и зови.

Миша хмыкнул и выбрался из-под одеяла.

— Инкогнито. Ты бы хоть терминал включила, умница. Новостной канал. Уж что-что, а эту стрельбу будут показывать точно.

— О, а ты ничего! — воскликнула я. — Я не додумалась.

— Да, — проворчал Миша. — Я бываю ничего, когда хочу.

Он начал натягивать штаны. Мне всегда было жаль смотреть на кончивших мужчин. Они становились такими неуклюжими, тяжеловесными. Все-таки что бы там ни говорили, а божество, выдумавшее секс, было женского рода. Это наша находка.

Я щелкнула ногтем по сенсорной панели.

— …в ходе боя полностью уничтожен бар “Орбита”. Погибло более пятидесяти человек. Среди пропавших без вести числятся четверо, среди них бармен. Полиция подозревает его в связи с преступниками.

Диктор был красив, как римский легионер с картинки в историческом журнале. Прямой нос, жесткие черты лица, короткие завитушки волос.

— Вот, твою мать… — выдохнул Миша. — И меня приплели. Получается если бы я там сдох, то был бы герой, а так, выходит, преступник.

— При попытке взять преступников живыми погибли трое полицейских, — продолжал диктор, а я при этих словах мысленно присвистнула.

Громилы оказались весьма не промах. Уложить даже одного полицейского в тяжелой броне — задача не из легких. А эти троих ухлопали. Тем непонятнее их поведение во время боя.

— После чего помещение бара было забросано гранатами. Вероятно, в результате этого один из нападавших погиб.

— О, они твоего жмурика себе приписали. Ну, молодцы, — Миша усмехнулся. Он, наконец, забрался в брюки и теперь воевал с рубашкой, на которой не хватало нескольких пуговиц. Я не отвечала.