Моя вредная девочка

Ясин подбросил дров в печь и вошел в комнату, где в углу на топчане лежала, укрывшись отсыревшим тулупом, Диана.

Любимая никак не могла согреться и дрожала, сжавшись в комочек.

Ясин отогнул край тулупа и обнял девушку, но та угрюмо молчала, отворачивая от него своё лицо.

– Диана, да что с тобой? Иди ко мне, родная, я обниму тебя и станет теплее, – произнес Ясин.

– Нет! Я хочу уехать из этого ужасного места! – разревелась навзрыд девушка и крупные слезы потекли из-под ее ресниц по щекам.

– Нельзя, – прижав ее к себе, задумчиво промолвил Ясин. – Потерпи любимая, когда-нибудь мы вернемся в город. Твой старик не вечен.

Мужчина с грустью оглядел ветхие бревенчатые стены избушки: того и гляди стены обрушатся в любой момент, до того тут все было старым и хлипким.

По грязному полу сновали жуки и пауки, по углам обосновалась паутина. А хрупкая Диана вот уже второй день рыдает, не желая помогать ему с обустройством на новом месте.

Вчера Ясин раздобыл грибы в лесу, и соседи угостили его ведром картошки.

В соседях у них было несколько одиноких старух и алкаши, вот и все население этой забытой Богом деревни в пять дворов. Магазинов поблизости нет, медпункта – отродясь не бывало. Продукты в это дивное место завозит иногда почтовый грузовик и вот, как-то так здесь все и выживают.

– Зато никто нас тут не найдет, – убеждал Диану Ясин.

Соседи поделились кто чем смог: кто посудой, кто нехитрым «приданым» в виде старого тряпья, да мелочи как то: соль, спички, мыло, свечи. Все самое необходимое.

Вода – в речке что рядом, дрова – руби себе суходол в лесу втихаря. Свет дают только до девяти вечера и то в будущем грозятся «отрубить».

– Могла бы картошки начистить пока я с печкой возился, – с обидой высказался Ясин и Диана тут-же забилась в истерике, закричала на него, замахнувшись:

– Зачем ты меня увез? Лучше бы я с Сережей осталась! Зачем мне твоя печка, зачем эта сраная картошка?! Я жить хочу нормальной, обычной жизнью! Я не смогу тут, я не хочу! Отвези меня обратно!

Звонко прозвучала пощечина и Диана потрясенно обхватила ладонью покрасневшую щеку.

– Я ради тебя на это пошел! – выругался Ясин. – Это из-за тебя мы оказались в самой заднице мира! Радуйся, что твой старик не найдет нас! Тебе мало было унижений и побоев от него взаперти?

– Но ведь ничего не изменилось, – с ужасом прошептала Диана. – Даже еще хуже стало! Там я хоть в удобстве жила! А тут?!

– А тут ты будешь жить со мной, – холодно произнес Ясин.

Он отошел и вытащил из-за печи мятое, но целое ведро без ручки. (Вместо ручки была привязана полоска засаленной ткани).

Не церемонясь больше со своенравной красавицей, Ясин швырнул к ее ногам ведро:

– Иди за водой! Можешь даже попробовать сбежать, но не советую: сгинешь без-вести в здешних лесах!

Диана со страхом взглянула на ставшего злым Ясина. Он не шутил. Лицо его было таким свирепым, что ей показалось, что он готов накинуться на нее с кулаками. Поэтому, чтобы не злить мужчину, девушка торопливо выбежала с ведром на улицу.

***

Расима сидела с матерью на заднем сиденье автомобиля Семена и поглядывала в его сторону.

Они так и не поняли друг друга. Он снова обвинял ее в пропаже каких-то денег. Наверное, сейчас он везет ее прямиком в полицию. И пусть.

Расима знала, что ей не за что отвечать: никаких денег она не видела в глаза, поэтому поездка в полицию не страшила ее.

– Ты можешь рассказать все, что произошло по порядку, только не ври мне, – попросил вдруг Семен. – Что ты делала у моего отца в доме, почему скрывала что знаешь о том, что твоя сестра прямо под носом у отца изменяет ему с Ясином?

Расима взглянула на уснувшую мать и собралась с духом, чтобы рассказать обо всем Семену.

***

Анна молча смотрела на вернувшегося брата, на Расиму и странную старенькую бабку.

Семен выглядел уставшим и измученным. Сомнения в правдивости слов родной сестры мучили его.

Когда Аня сообщила ему печальную весть об отце, ни один мускул не дрогнул в лице Семена.

– Я хочу, чтобы мать вернулась в этот дом, – все, что сумел он ответить сестре.

– Понимаешь… Папа ошибся, – выдавила из себя очередную порцию вранья прослезившаяся Анна. – Деньги – на месте… Просто они на другом счету, я пошарила в его ноутбуке. Ну вот же они, сам посмотри. Я думаю, может быть, у папы просто нервы сдали, что он с перепугу и не понял этого? – неуверенно лепетала она, боясь поднимать глаза на своего старшего брата.

– Может и так, – равнодушно пожал плечами Семен.

Он не хотел копать глубже, рыться в дерьме в поисках правды. Ему не нужна была эта правда, она уже даже не важна. Он и так все понял, едва взглянул на бледное от страха лицо своей младшей сестры.

– Знаешь, я тут подумал, – произнес он, обернувшись к Анне, – И понял, что не смогу здесь больше жить. Ты останешься тут за хозяйку. Одна. Ты будешь заботиться о маме и возьмёшь на себя хлопоты по поводу похорон отца. С фирмой тоже разбирайся сама.

– А ты?! – со страхом встала перед ним Анна.

– Я? Я не могу тут больше оставаться и делать вид, что все хорошо. Ищи себе мужа, Анна, устраивай свою жизнь. И никогда не лезь больше в мою.