Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

По вечерам музыканты оркестра, как правило, отдыхали на верхней палубе. Мы сидели в сторонке и беседовали, а молодые исполнители дурачились, придумывая подвижные игры. Как-то они принялись играть в слона. Участники делятся на две команды. Одна команда изображает из себя слона, на которого должны запрыгнуть все соперники. Если слон довезёт их до определённой черты, то – победа, если развалится и рухнет на землю – проигрыш. Игра достаточно опасная. Но это не останавливало вошедших в раж музыкантов. Виолончелисты, тромбонисты, скрипачи, пыхтя, возили на спинах друг друга. В азарте они вытащили в круг дирижёра Александра Сладковского.

В молодости, когда я занимался борьбой, мне доводилось играть в слона. Тонкостей в игре не много, но их надо знать. Иначе можно получить травму. Скрепя сердце я решил поддержать Сладковского. Когда вышел в круг, то с изумлением увидел рядом Юру. Сладковскому за сорок, нам с Поляковым за пятьдесят, но опыт побил молодость. А главное, обошлось без потерь.

Таким Полякова трудно представить его читателям. Иногда после спектакля или концерта мы долго не можем выйти из зала. Читатели и зрители узнают Юру и подходят, чтобы высказать ему свою признательность. Поляков терпеливо выслушивает, отвечает на вопросы. Не было случая, чтобы он торопливо ускользнул от поклонников. Рядом с ним всегда самый преданный ему человек – Наталья. Она покорно ждёт, пока муж освободится.

Но настоящего Полякова плохо знают и его коллеги по литературному цеху. Некоторые заскорузлые псевдопатриоты обвиняют его в прозападных настроениях. С улыбкой вспоминаю, как замечательный писатель Владимир Личутин, уписывая за обе щеки заливное из судака на поляковской даче, с удивлением отметил:

– Юра, да у тебя настоящая русская кухня. А болтают…

– И украинская, – невозмутимо ответил Поляков, – Наталья ведь украинка.

Записные либералы, в свою очередь, упрекают Полякова в махровом патриотизме. Это звучит как донос, ведь сегодня слыть патриотом становится всё опаснее.

Но Юрий Поляков неторопливо и спокойно идёт своим путем.

2014 г.

Станислав Митин

Работа над ошибками

Вечер. Я сижу в режиссёрском кабинете ленинградского Театра юных зрителей и размышляю над тем, чем бы порадовать этих самых зрителей в конце сезона 1987 года. Мои размышления прерывает заведующая литературной частью театра Маша Ланина. Она кладёт мне на стол свежий номер журнала «Юность» с предельно коротким комментарием, звучащим как приказ: «Прочти! Обязательно!» Я тут же раскрываю журнал: «Юрий Поляков. “Работа над ошибками”». «Школа?» – морщусь я. Здесь стоит пояснить: в то время для ТЮЗа школьная тема была сугубо «производственной» и заинтересовать ею зрителя было делом практически невозможным. «Школа – чётко отвечает Маша, – но какая! Читай!» И уходит. Я начинаю читать: «Учение, или, как теперь принято говорить, учёба – это, по-моему, многолетняя изнурительная война между классной доской и школьным окном. Начинается она – как и Вторая мировая – 1 сентября, с переменным успехом идёт весь учебный год, и только к маю распахнутое, весеннее окно одерживает прочную победу. Тогда Министерство просвещения объявляет перемирие, продиктованное якобы заботой о детях и в дальнейшем именуемое “каникулами”…»

Блестяще, с юмором написанная история молодого учителя литературы Андрея Михайловича Петрушова, бросившего вызов заскорузлой школьной системе, настолько отличалась от уже опубликованного на злополучную «производственную тему», что на следующее утро, разыскав номер телефона автора, я бросился звонить ему в Москву. На предложение срочно написать пьесу приветливый голос ответил отказом (Поляков работал тогда над ставшей впоследствии культовой повестью «Апофегей»), но сказал, что готов предоставить такое право театру. Вдохновлённый неожиданным поворотом событий, я на одном дыхании за очень короткий срок написал инсценировку, и мы с молодыми актёрами театра приступили к репетициям.

Позже к нам присоединились мастера – народные артисты России И. Соколова, Н. Иванов, А. Хочинский, И. Шибанов. Все роли распределились наилучшим образом, кроме одной – главной. В труппе театра не нашлось «Петрушова». Но мне повезло. После окончания высших сценарных курсов в театр вернулся прекрасный актёр, мой однокурсник Игорь Агеев. Сегодня он известный сценарист, автор фильмов: «Гений», «Неспортивная история», «Камышовый рай», «Агент национальной безопасности», «По имени Барон», «Самые счастливые» и др. Игорь с энтузиазмом откликнулся на моё предложение сыграть прогрессивного учителя, бывшего журналиста.