Моя вторая мама. Том 1

– Пожалуйста, оставь меня одну! – почти закричала Даниэла.

– Но я хочу побыть с тобой, прошу тебя!

– Нет! Считай, что я погибла в аварии. И отчасти так оно и есть, – и Даниэла выставила Монику за дверь.

Леопольдо вернулся домой темнее тучи.

– Ты больше не будешь ни с кем встречаться! – набросился он на Иренэ. – Ты хотела меня провести? Я все знаю, я заметил, как ты бросаешься к телефону. Ты разговариваешь с мужчиной!

– О Господи! Я разговариваю и вижусь только с Ракель. И то все реже, – оправдывалась Иренэ.

– Я не позволю, чтобы ты мне наставила рога! – Леопольдо стукнул тростью об пол.

– Тебя так волнует моя верность? – Иренэ скривила губы в усмешке. – Тогда зачем ты заставляешь меня танцевать перед твоими друзьями? Зачем позволяешь, чтобы эти слюнявые старики меня тискали?

– Это совсем другое дело! – Леопольдо был в бешенстве. – Больше ты не получишь от меня денег! Когда тебе что-нибудь понадобится, тебе придется это заслужить. Без моего разрешения ты больше из дома ни ногой!

– Но здесь не тюрьма…

– Ты будешь делать то, что я говорю! Если ты выйдешь, то больше не вернешься в этот дом!

– Ты не можешь запретить мне выходить. Я – твоя жена, и этот дом принадлежит и мне.

– Нет, голубушка, ошибаешься! Все, что здесь есть, – Леопольдо тыкал тростью, указывая на мебель, картины и ковры, – вот это, и это, и это тоже – все мое, включая и тебя! Открой свои глазки, моя куколка!

Прошло несколько дней. Даниэла почти не выходила из спальни, и все усилия как-то расшевелить ее, пробудить интерес к жизни оказывались тщетными. Даже Джина не могла поднять ей настроение. Джина влетела в спальню Даниэлы, изобразив на лице радость:

– Когда ты выйдешь на работу?

– Не знаю. Когда-нибудь…

– А почему бы тебе не принять ванну, привести себя в порядок и выйти прошвырнуться по улицам, а? Давай пойдем по магазинам, купим что-нибудь… Прошу тебя, дорогая, сделай над собой усилие. Мы все очень тебя любим и не можем позволить, чтобы ты вот так… погибала на наших глазах.

– Я ничего не хочу, Джина! Вместе с моим сыном похоронили и мою душу.

– Нет, Дани, ты здесь, с нами! Ты живешь. Ты должна взять себя в руки, ты же сильная! Твой Дом моделей надо расширять, он должен превратиться в солидную фирму. Мы будем вместе работать и бороться. Как всегда!

Даниэла закрыла лицо руками и произнесла сдавленным голосом:

– Я хочу остаться одна. Понимаешь? Одна!

– Пожалуйста, Даниэла, тебе нельзя быть одной. Я хочу тебе помочь!..

– Ты не виновата в том, что со мной происходит. Только уходи, прошу тебя!

– Тебе надо молиться, Дани. Помолись, чтобы Господь тебя вразумил.

– Уходи, умоляю тебя, уходи!

Джина растерянно смотрела на Даниэлу.

Хуан Антонио ушел с головой в работу. Он стал задерживаться в офисе по вечерам, чего с ним раньше не бывало. Как-то Мануэль даже упрекнул его в этом:

– Ты тоже неправ, что проводишь столько времени на работе.

– На работе я забываю о моих проблемах, о всем этом кошмаре, – сказал Хуан Антонио, откидываясь в кресле.

– Ты же нужен Даниэле. Тебе надо больше бывать с ней.

– Когда мы вместе, боль утраты чувствуется сильнее, – объяснил Хуан Антонио.

– А почему бы вам не уехать куда-нибудь? Путешествие могло бы вас отвлечь, – предложил Мануэль.

– Путешествие? – обрадовался Хуан Антонио. – А что, неплохая идея! Только не знаю, захочет ли Даниэла.

– Постарайся ее убедить! Вы могли бы поехать на недельку-другую в Европу или еще куда-нибудь, – сказал Мануэль, довольный, что хоть чем-то может помочь другу.

– Сегодня же предложу ей. Знаешь, даже Джина ничего не может с ней сделать. Она мне сегодня позвонила и сказала, что Даниэла буквально выгнала ее, – Хуан Антонио переложил бумаги на столе. – А поеду-ка я домой, к Даниэле!

– Она будет тебе благодарна.

– Она мне нужна, Мануэль. Смерть нашего сына задела меня гораздо глубже, чем ты думаешь и чем кажется со стороны.

– Да, я знаю, – отозвался Мануэль.

– А работа… Что ж? Это что-то вроде брони, за которую я хочу спрятаться.

Уходя, Хуан Антонио обернулся и крепко пожал руку Мануэлю.

Но Даниэла наотрез отказалась ехать.

– Я не хочу, – сказала она, уставившись в одну точку.

– Небольшое путешествие нам пришлось бы кстати.

– От перемены места ничего не изменится, я все время буду думать, о нашем малыше.

– А если мы забронируем места на «Норвее»? Там мы познакомились и полюбили друг друга. Давай, а?

– Не настаивай! – резко ответила Даниэла, но потом смягчилась: – Спасибо тебе, родной. Прости, но я не в настроении…

– Пойми, я только хочу, чтобы тебе было хорошо, – произнес Хуан Антонио умоляющим голосом.

– Мне никогда уже не будет хорошо!

– Что ты собираешься делать? Провести всю жизнь взаперти и в слезах?

– Очень может быть, – упрямо сказала Даниэла.

– Наш сын умер, Даниэла. И с этим надо смириться!

– Нет! – зарыдала Даниэла.

– Ты ничего не сможешь изменить ни слезами, ни затворничеством. Надо жить, как тяжело бы это ни было. Надо жить!

Расстроенная Джина вернулась домой. Она рассказала Фелипе о безуспешных попытках вытащить Даниэлу из четырех стен, куда она добровольно себя заключила.