Моя жизнь

Я объяснил всем приехавшим, что они должны обучать детей не столько грамматике, чтению, письму и арифметике, сколько чистоплотности и хорошему поведению. Кроме того, я убеждал, что нет такого большого, как они думают, различия между алфавитом гуджарати, хинди и маратхи и что — во всяком случае в начальных классах — преподавание начатков чтения и счета не представляет особых трудностей. В результате те группы, где преподавали женщины, оказались наиболее успевающими. По мере обогащения опытом они приобретали все больший интерес к работе и веру в нее. Школа Авантикабай стала образцовой. Всю свою душу и свои исключительные способности она отдавала работе. С помощью женщин мы до некоторой степени смогли воздействовать на деревенских женщин.

Мне не хотелось ограничивать свою работу лишь организацией начального обучения. Деревни были в антисанитарном состоянии. Улицы полны грязи, источники и колодцы тоже в грязи и нечистотах, во дворах горы мусора. Надо было приучить к чистоте и взрослое население. Крестьяне страдали различными кожными заболеваниями. Поэтому мы решили провести посильную санитарную работу и вообще не оставлять без внимания ни одной стороны крестьянской жизни. Понадобились врачи. Я обратился к обществу «Слуги Индии» с просьбой послать к нам Дева, ныне покойного. Мы были большими друзьями, и он охотно предложил свои услуги на полгода. Учителя — мужчины и женщины — стали работать под его руководством.

Все они получили указания не заниматься жалобами на плантаторов и политическими вопросами. С жалобами население должно было обращаться ко мне. Никто не должен был выходить за рамки своих обязанностей. Друзья выполняли эти указания со скрупулезной точностью. Я не помню ни одного случая нарушения дисциплины.

XVIII

Дальнейшее проникновение

в деревню

Каждую школу по возможности поручали совместному наблюдению одного мужчины и одной женщины, которые должны были оказывать медицинскую помощь и следить за санитарным состоянием школы. К женской части населения мы обращались только через женщин.

Медицинская помощь была самой простой. Добровольцы располагали только такими лекарствами, как касторовое масло, хинин и серная мазь. Если у пациента язык был обложен или он жаловался на запор, ему давали касторку; в случаях лихорадки — сперва касторку, а потом хинин; серная мазь применялась при ожогах и чесотке, причем больные места предварительно тщательно промывались. На дом лекарств никому не давали. В более серьезных случаях приглашали д-ра Дева. Обычно он посещал каждую школу в определенные дни недели.

Многие воспользовались этой простой медицинской помощью. Такая постановка дела не должна казаться странной: тяжелые заболевания встречались редко, а для обычных случаев не требовалось помощи специалистов. А народ вполне удовлетворяло такое лечение.

Санитарная работа была очень трудной. Жители деревни ничего не умели делать сами. Крестьяне не имели обыкновения даже убирать за собой нечистоты. Но д-р Дев не падал духом. Он и добровольцы приложили все усилия, чтобы навести в деревне идеальный порядок и чистоту. Они подметали дороги и дворы, чистили колодцы, наполняли водоемы чистой водой. Д-р Дев и его друзья терпеливо убеждали крестьян также взяться за эту работу. В некоторых деревнях пристыженные крестьяне взялись за работу, в других они даже стали приводить в порядок дороги, чтобы я мог переезжать с места на место на автомобиле. Наравне с такими проявлениями энтузиазма были, разумеется, и примеры безразличного отношения к делу. Некоторые крестьяне открыто высказывали отвращение к этой работе.

Нелишне будет напомнить здесь об одном случае, о котором я не раз упоминал в своих выступлениях. Мы открыли школу в небольшой деревушке Бхитихарва. Как-то раз мне пришлось побывать в соседней деревне. Там я увидел грязно одетых женщин. Я попросил жену узнать, почему они не стирают одежды. Она поговорила с женщинами. Одна из крестьянок взяла ее за руку и привела в свою хижину.

— Посмотрите, — сказала она, — у меня нет ни сундука, ни ящика с другой одеждой. Надетое на мне сари — мое единственное платье. Как же я могу его стирать? Пусть махатмаджи даст мне другое сари, и тогда я обещаю ежедневно мыться и менять одежду.

Хижина эта была не исключением, а типичным явлением для многих деревень в Индии. У сельского населения в Индии, как правило, нет никакой мебели, а часто даже и смены одежды. У многих нет ничего, кроме тряпки, которой они прикрывают свой срам.

Сообщу еще об одном факте. В Чампаране было много бамбука и травы. Хижина, в которой помещалась школа в Бхитихарве, была построена из этих материалов. Кто-то — возможно, из числа слуг соседнего плантатора — однажды ночью поджег ее. Строить ее снова из бамбука и травы было бы неразумно. Школа эта находилась в ведении адвоката Сомана и Кастурбай. Соман решил построить дома из пакка. Многих заразил его энтузиазм, и вскоре кирпичный дом был готов. Теперь можно было не опасаться, что дом сожгут.