Моя жизнь

Я забыл упомянуть, что для наших научных наблюдений выписал из Германии полный ассортимент самых точных и современных приборов. Эти приборы приводились в действие часовым механизмом и регистрировали автоматически. На игле было прикреплено зеркальце, отражавшее свет лампочки на катушку с намотанной фотографической бумагой. Катушка, приводимая в движение часовым механизмом, совершала один полный оборот в сутки. Вследствие этого наши обсерватории должны были быть не только немагнитными, но также и светонепроницаемыми. Это требовало изобретательности при постройке, что удалось нам в совершенстве.

Мы даже привезли с собою мраморные доски, чтобы смонтировать на них наши приборы с безусловной точностью. Эти доски покоились на каменном фундаменте обсерваторий, окруженных снаружи вырытыми нами канавами, чтобы во время летнего таяния вода беспрепятственно туда стекала и не размывала фундамента, отчего могло измениться положение приборов.

Устроив наши обсерватории и установив приборы, мы принялись за постройку помещений для собак. Когда все было окончено, то оказалось, что более комфортабельного помещения мы не могли бы иметь даже и в цивилизованных странах. Дом, выстроенный нами для себя, был теплый, защищенный от непогоды, и у нас имелись все необходимые удобства.

Следующей нашей заботой было запастись свежим мясом. Разбившись на группы по два человека, мы принялись охотиться за оленями, и вскоре у нас накопилась сотня оленьих туш.

Однажды я стоял с двумя из моих товарищей на палубе, как вдруг один из них воскликнул «Олень!» — и указал на маленькое черное пятнышко, видневшееся на гребне одного из холмов. Второй, обладавший великолепным зрением, внимательно всмотревшись в указанном направлении, возразил: «Олень этот ходит на двух ногах». При ближайшем рассмотрении действительно оказалось, что то был не олень, а эскимос. Еще несколько «двуногих оленей» присоединились к первому, и наконец, на горизонте появилось пять силуэтов. Они гурьбой направились к нам. Я послал обоих товарищей взять винтовки, после чего мы все втроем пошли навстречу гостям, я во главе, а за мною моя маленькая «армия» из двух человек. Когда эскимосы приблизились, мы увидели, что они вооружены луками и стрелами.

Дело принимало неприятный оборот. Мы не могли знать, питают ли они дружеские, или враждебные намерения. Во всяком случае вид у них был воинственный, но нам ничего другого не оставалось, как только встретиться с ними лицом к лицу. Оба отряда подошли друг к другу на расстояние около пятнадцати шагов, после чего остановились. Я обернулся к моему войску и приказал ему демонстративно бросить ружья на землю. Затем я повернулся лицом к эскимосам. Увидав такой миролюбивый поступок, их предводитель последовал нашему примеру и, обернувшись к своим спутникам, отдал им какое-то приказание. Они бросили наземь луки и стрелы. Безоружный, я подошел к ним, а предводитель эскимосов в свою очередь шагнул ко мне навстречу.

Поразительно, как прекрасно могут понять друг друга два человека, говорящие на разных языках и живущие в совершенно различных жизненных условиях. Мимика, утвердительный или отрицательный кивок головы, жестикуляция или интонация устанавливают взаимное понимание с удивительной точностью. Этими приемами мне быстро удалось убедить предводителя эскимосов, что я хочу стать его другом, и он разделил мое желание. У нас быстро установились самые лучшие отношения, и я пригласил эскимосов на корабль.

То был, наверно, потрясающий момент в жизни этих бедных туземцев. Никому из них еще не приходилось лицезреть белого человека, хотя в преданиях их племени сохранился рассказ о белых людях. Семьдесят два года тому назад их деды встретили почти на этом же самом месте Джемса Кларка Росса [23

]. Их поразил вид англичан, а предметы их удивительного снаряжения произвели на них огромное впечатление. Эскимосу, отроду не видавшему инструмента или оружия из металла и никогда не державшему в руках даже самого ничтожного деревянного предмета (в этих местах плавник совершенно отсутствует), ножи, топоры, ружья и сани белого человека должны были показаться настоящим чудом. После краткого пребывания в этих местах Росс и его спутники снова ушли в море, и с тех пор эскимосы ни разу не видели других белых, но появление этих чудесных белых людей послужило, конечно, неисчерпаемым материалом для сказаний, передаваемых из рода в род в течение долгих вечеров. Поэтому наше появление произвело на них, вероятно, еще более сильное впечатление, так как им казалось, что они в качестве избранных присутствуют при повторении чуда.

Мы приветствовали их на нашем корабле, показали им сокровища нашего снаряжения и проявили к ним чрезвычайное внимание. Они просили разрешения перекочевать сюда всем племенем и поселиться около нас. Мы дали свое согласие, и вскоре вокруг нашей зимовки выросло пятьдесят эскимосских хижин.

Всего пришло до двухсот человек — мужчин, женщин и детей.