Читаем Моя жизнь после смерти полностью

Но всё-таки мне интересно: если Сионское Аббатство действительно выйдет из подполья, раскрое ли оно какой-то чудесный секрет, который всем нам необходимо знать, хотя мы об этом пока даже не подозреваем, или же это станет развязкой величайшей мистификации столетия?

Глава тридцать третья

За пределами идентификационности и всеобщности

В которой мы пытаемся наложить нечёткую логику на наши нейролингвистические привычки

Лакрица! Ммммм!

"Рёбра Адама"

Распятие? Вот здорово!

"Жизнь Брайана"

В одной из глав я уже упоминал, — а некоторые из вас, возможно, заметили это сами, — что я писал эту книгу, не употребляя ни одну из форм идентификационного глагола, который вводит идентификационность. Сейчас я объясню это стилистическое новшество и прошу читателей. Которые встречались с этой теорией раньше (речь идёт о моей книге "Квантовая психология"

), не пропускать эту главу. (Просмотрите бегло, если уж придётся, но целиком не пропускайте). Я преподношу и объясняю эту теорию по-новому, и надеюсь, понятнее, чем прежде.

Ещё в 1933 году — чёрт меня побери, разве сейчас это не кажется средневековьем? — фон Нейман и Кожибский разработали основы неаристотелевской логики. Фон Нейман просто учёл состояние "может быть" (1/2) между двумя состояниями "истинно" (1) и

"ложно" (0); Кожибский расширил состояние "может быть" до желаемых нами пределов — пока данные позволяют вычислять вероятности.

Другими словами, фон Нейман даёт нам трёхзначную логику состояний "истинно" (1), "ложно" (0) и "может быть"

(1/2), а Кожибский предлагает бесконечномерную логику. В ней можно сузить диапазон вероятностей до 0 ("ложно"), 1/4 (большинство событий происходит иначе), 1/2 (шансы равны), 3/4 (большая часть данных свидетельствует в поддержку утверждения) и 1 (доказанная истина). А можно его расширить до 0, 1/10, 2/10, 3/10… и вплоть до 10/10 или 1 ("истинно"). Или же, проводя вычисления с большим количеством данным, мы можем расширить диапазон вероятностей до 0, 1/100, 2/100… вплоть до 99/100 (почти доказанная истина) и 100/100 (1/1), или абсолютно и навсегда доказанная истина.

Через какое-то время сэр Карл Поппер доказал, и мне кажется довольно убедительно, что ни одно предположение не может достичь уровня абсолютно и навсегда доказанной истины (1/1). Дело в том, что для доказательства такого утверждения потребовалось бы провести бесконечное число экспериментов, а поскольку мы до сих пор сумели провести не так уж много экспериментов, вряд ли стоит рассчитывать на то, что мы сумеем существенно увеличить их количество в обозримом будущем. Однако любая из наших теорий может очень быстро выйти на уровень доказанно ложной (0), поскольку любой неудавшийся эксперимент увеличивает сомнения, а длинная серия тщательно проведённых, но неудавшихся экспериментов должна показывать, что либо а) теория не связана с экспериментальными (опытными) данными, либо б) некий бог или чёрт подтасовал результаты, чтобы направить нас по ложному следу. Последнее утверждение относится в науке к категории бессмысленных, хотя оно поддерживается теологами (или академическими мультикультуралистами), которые спорят об этом в течение нескольких столетий.

Те теории, которые выживают в процессе многократных экспериментальных проверок более длительное время, мы можем называть "относительным научным успехом", точно так же, как вид, который выживает в течение длительного времени борьбы за существование и естественного отбора, мы называем "относительным эволюционным успехом".

С постаристотелевской точки зрения (основанной на логике фон Неймана, Кожибского и других более поздних авторов), большинство тайн и масок. О которых идёт речь в этой книге, очевидно, существуют в состоянии "может быть". На сегодняшний день вычислению вероятностей суждено оставаться субъективным, или интуитивным из-за того, что в подавляющем большинстве нам недостаёт надёжных данных. Например, я оцениваю вероятность истинности теории полой Земли менее чем в 1/100, а вероятность истинности теории д-ра Великовского более чем в 1/2 (или, может быть, ровно 1/2). Моя оценка связана, главным образом, с тем, что из-за клеветы и потока дезинформации в адрес д-ра Великовского со стороны Сагана и иже с ним, а также из-за бесконечной и гнусной псевдополемики до сих пор так и не прошло беспристрастное научное слушание теории кометной модели, которую предложил д-р Великовский.

Перейти на страницу:

Все книги серии Космический триггер

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза