Моя жизнь. Записки суфражистки

Немедленно вслед за этим для Черчилля был подыскан другой избирательный округ, Данди, в партийном отношении строго либеральный и потому вполне надежный. Тем не менее, мы решили выступить против Черчилля и здесь, провалить его, если удастся, и во всяком случае значительно уменьшить либеральное большинство. Я взялась лично руководить кампанией, устроив весьма многолюдный митинг в Киннэрд-Холле накануне приезда Черчилля. Считая вполне обеспеченным свое избрание в этом шотландском округе, Черчилль все же опасался влияния нашего присутствия на либеральных женщин. Второе собрание, устроенное им в Данди, было предназначено им исключительно для женщин, и вместо того, чтобы просить поддержки различным мероприятиям, выдвинутым в правительственной программе, – обычная манера политиков, – он говорил о несомненности в ближайшем будущем наделения женщин избирательными правами. «Никто, – заявил он, – не может закрывать глаз на то, что на предстоящих общих выборах в Парламент вопрос об избирательном праве женщин будет поставлен как реальная, практическая задача, и будущий Парламент, я думаю, будет свидетелем удовлетворения притязаний женщин. Я не исключаю даже возможности того, что этот вопрос займет собой нынешний Парламент». Черчилль серьезно настаивал на своем праве считаться искренним сторонником и другом женского дела, но когда ему было предъявлено требование дать обязательство, что его правительство предпримет определенные шаги, он заявил о невозможности для себя говорить от имени своих коллег.

Это оригинальное обещание или, вернее, пророчество о даровании женщинам в неопределенном будущем избирательного права привлекло на сторону Черчилля значительное число женщин-либералок, которые отныне горячо взялись содействовать его избранию. Большая часть населения Данди состоит из крайне бедных людей, главным образом рабочих джутовых и конфетных фабрик. Несколько уступок в вопросе о налоге на сахар, вовремя сделанных, и заявление, что новое правительство намерено ввести старческие пенсии, подняли волну энтузиазма в пользу либералов, которая и вознесла Черчилля на депутатское кресло, несмотря на нашу неутомимую работу. Мы устроили около двухсот митингов и накануне выборов – пять грандиозных демонстраций: четыре под открытым небом и пятую в громадном, совершенно переполненном зале. День выборов – 9 мая – прошел при всеобщем возбуждении. На каждую суфражистку, стоявшую у избирательных ящиков, приходилось с полдюжины либералов-мужчин и женщин, вручавших подходящим избирателям листики с обращениями вроде следующих: «Голосуйте за Черчилля и не думайте о женщинах», «Возьмите Черчилля и выбросьте женщин». И, однако, несмотря на все эти усилия, Черчилль получил на 2200 голосов меньше, чем получил на общих выборах его либеральный предшественник.

В первых семи дополнительных выборах, последовавших за назначением Асквита главой министерства, нам удалось отнять у либералов 6663 голоса. Затем произошло нечто, несколько приостановившее наши успехи. Асквит принял депутацию либеральных членов Парламента, которая выразила пожелание, чтобы он не препятствовал превращению в закон избирательного законопроекта Стэнджера, принятого во втором чтении значительным большинством. Асквит ответил, что он лично не желает распространения избирательных прав на женщин и что у правительства не будет возможности уделить время прохождению билля Стэнджера. Он добавил, что прекрасно сознает многочисленные недостатки существующей избирательной системы и что правительство намерено, если это позволят обстоятельства, внести еще до окончания сессии свой билль о реформе ее. В этом билле женское избирательное право не будет предусмотрено, но он будет так редактирован, что окажется возможным внести соответствующую поправку, если найдутся желающие сделать это. В таком случае, – продолжал Асквит, – он не сочтет долгом правительства воспротивиться этой поправке, если она соберет большинство Палаты Общин и если она будет носить демократический характер и встретит поддержку, решительную и безоговорочную, со стороны женщин и нынешнего состава избирателей.

Трудно было предположить, что такое туманное и неопределенное заявление будет кем-либо понято, как обещание со стороны правительства Асквита не противодействовать, а, наоборот, содействовать распространению избирательного права на женщин. Тот факт, что к нему отнеслись совершенно серьезно, лишний раз свидетельствует о легковерности и простодушии публики, ослепленной партийностью. Либеральная пресса превозносила Асквита за его «обещание» и призывала к перемирию, чтобы дать правительству свободу действий. И газета «Star» в передовице, подобной многим другим, заявляла: «Значение обещания м-ра Асквита ясно. Женское избирательное право пройдет через Палату Общин еще до обращения нынешнего правительства к стране» (т. е. до новых выборов).