Моё "долго и счастливо"

Мальчишка надулся и принялся рассматривать кухню. А потом и вовсе расчихался.

Я покосилась на него и поставила чайник. Заварю снова с малиной.

— Болезненный ты, — вздохнула, доставая из шкафа в прихожей плед.

— И никакой я не… ай, отстань, мне и так жарко, — попытался возмутиться мальчишка, когда я принялась укрывать его пледом. — Катька, ну хватит… Ка-а-ать, ну не будь садисткой!

Эдвард зашёл на кухню как раз в разгар нашей потасовки за плед, в который Ален ну никак не хотел быть завёрнутым.

Принц, успешно делая вид, что всё отлично и просто замечательно, оглядел кухню, прошёл к свободному стулу напротив Алена. Мы проводили его изумлёнными взглядами, потом я, опомнившись, рывком укутала мальчишку в плед и завязала концы для верности. Ален тут же стал напоминать спелёнатого младенца — с такой же недовольной физиономией.

И забурчал, стоило отойти к плите:

— Садистка… И готовит ужасно.

Эд усмехнулся.

— А ты зря смеёшься, — повернулся к нему метаморф. — Отравить не отравит, но однажды она чуть не спалила нашу кухню и даже…

— Сейчас кто-то получит по лбу, — мрачно пообещала я, ставя на стол блюдо с рыбой. — И уйдёт голодный.

— Ты не можешь так со мной поступить! — театрально взвыл мальчишка.

— Ещё как могу, — пытаясь не смотреть на Эда, отозвалась я.

На удивление, обед прошёл мирно. Если не считать бурчание Алена, то и вовсе в приятной атмосфере. Даже Эдвард вёл себя спокойно, хотя я постоянно ждала, что он сорвётся, и речь про “ведьму” заведётся по новой.

А после обеда, когда я — с трудом — впихнула в Алена таблетки, сироп и отправила спать, Эд неожиданно остался помочь мне с уборкой.

— И готовишь ты хорошо, — стоя слишком близко ко мне, сказал он, подавая последнюю тарелку.

Я усмехнулась.

— Конечно. Я только не умею ловить рыбу и разделывать, и даже жарить на костре. В отличие от тебя, — а, поймав ещё один недоумённый взгляд, не выдержала. — Ты правда ничего не помнишь? Не помнишь даже, как приехал сюда за Джоан?

Эд долго молчал — я расставила тарелки и повернулась к нему, когда он, наконец, ответил:

— Я думал, ты сделала это специально. Чтобы я не помнил.

— Зачем? — опешила я.

Эд пожал плечами.

— Не знаю. Чтобы не мог сбежать.

— Сбежать? — поперхнулась я. — Знаешь, Эд…вард. Мне удобнее, чтобы ты всё помнил. И вообще, удобнее, чтобы ты оставался во Фрэсне. Честно, я не представляю, что с тобой делать, когда мои родители вернутся. Папа — ладно, но мама у меня нервная, не поймёт…

— У тебя есть родители? — изумился Эд, ловя мой взгляд.

— Представь себе, — фыркнула я. — И ещё… Эдвард, я не колдунья. Вообще. Никак. В моём мире нет колдунов. Совершенно. Так что я при всём желании не смогу тебя заколдовать. Я даже рецепт приворотного зелья не знаю, потому что ты когда-то отказался мне его сказать.

Эд промолчал. Но по глазам хорошо читалось — ни на грош не поверил.

Ну и чёрт с ним.

Я глянула в окно.

— Дождь кончился. Не хочешь прогуляться? Тебе надо подобрать что-нибудь из одежды, одна я не справлюсь.

Принц кивнул, задумчиво глядя на окно.

— Хорошо, тогда уложу этого непутёвого колдуна и пойдём. Я сейчас!

И сбежала, оставив Эда на кухне. Плохо, да. Но сил моих больше не было с ним оставаться.

***

— С ума сошла? — покосился на меня Ален, покорно глотая чай с малиной. — Держи его в комнате и лучше — запри… Если уж так хочешь. Кать, может, я его обратно отправлю?

— Успеешь, — тихо ответила я. — Ален, здесь мне никто не мешает… и если у меня есть шанс, то только здесь.

— Нет у тебя шанса, — вздохнул мальчик. — Глупая Катя, ты ещё не поняла? Он тебя ненавидит, всё, что бы ты ни сделала — он не поймёт. Поверь. Он наверняка уверен, что ты тоже метаморф. А знаешь, как относятся к метаморфам? Нас считают лживыми, ублюдочными созданиями, детьми тьмы и дьявола. Поэтому он никогда…

— Спи, лживое создание, — не выдержала я. И, укрыв его одеялом, выпрямилась. — Я дома, Ален. Здесь со мной точно ничего не случится. И я должна хотя бы попытаться.

— Дурочка, — раздалось, когда дверь закрылась. Я прислонилась к ней и закрыла глаза.

Дурочка. Ну и плевать.

Я не сдамся. Один раз спасовала — хватит.

Эдвард меня вспомнит.

***

Мне пришлось одеть шарф. Я отыскала самый лёгкий, воздушно-розовый. Но после дождя припекало, а точнее — жарило. И я варилась вместе с шарфом и ловила недоумённые взгляды. Да. Но синяки смотрелись просто страшно, поэтому игра стоила свеч. Но мне всё время хотелось его снять — что я два раза чуть не сделала в торговом центре, где было не только жарко, но и душно, несмотря на все кондиционеры.

А вот Эдвард, в отличие от шарфа, проблем не доставлял вообще. Он отлично приспосабливался — лучше Джоан, и уж конечно не позволял мне заметить его страх. Я только ловила беспокойные взгляды — на улице (людно, кошмар, громадные дома), в магазине (ярко, шумно и чего эти странные девушки пристали?). Принц недоумённо рассматривал прохожих. Группа полураздетых девиц и парней в татушках и наколках вызвала бурю эмоций — правда, тщательно от меня скрытую.

А со мной Эд даже пытался говорить. Когда не удивлялся и не пугался. Прогресс.