Константин Дмитриевич Бальмонт

Моё – Ей

Моё – Ей

Россия

Моя твердыня

Вседневность Солнца – моя твердыня.Настанет утро, оно взойдет.Так было древле. Так будет ныне.И тьме, и свету сужден черед.  Вперед уходят все сочетанья,  Хотя по кругу идет узор.  Что было, было. Тут нет гаданья.

  Что будет, будет. Бесплоден спор.От гор высоких – густые тени.Из гроз сгущенных – повторный гром.Но есть исход нам из всех сцеплений.Есть быль, давно ей был нужен – слом.  Узлом давнишним себя не мучай.  Свой парус емкий – с ветрами ставь.  И против ветра. И бейся с тучей.  Не бойся вала. Спасайся вплавь.Ты – явь, не греза. Свой облик помни.Ты – слиток света. Умам – звено.Хотя б в глубокой каменоломне,Но взять свой мрамор тебе дано.

  Давно мученья. Еще минута.  Еще минута. Как больно мне.  Но срок короче. Слабеет пута.  Твердыня ночи сгорит в огне.На дне чистилищ мы, погибая,Не погибаем, пока – хотим.Душа провидит, как та слепая,Что оком духа пронзила дым.  К златым есть далям в душе оконце.  Нас голубая помчит река.  Я сгусток света. Я слиток Солнца.  Моя твердыня во мне крепка.

Она

В мгновенной прорези зарниц,В крыле перелетевшей птицы,В чуть слышном шелесте страницы,В немом лице, склоненном ниц.  В глазке лазурном незабудки,  В веселом всклике ямщика,  Когда качель саней легка  На свеже-белом первопутке, –В мерцаньи восковой свечи,Зажженной трепетной рукою,В простых словах «Христос с тобою»,Струящих кроткие лучи, –

  В глухой ночи, в зеленоватом  Рассвете, истончившем мрак,  И в петухах, понявших знак,  Чтоб перепеться перекатом, –В лесах, где папоротник, взвивСвой веер, манит к тайне клада, –Она одна, другой не надо,Лишь ей, Жар-Птицей, дух мой жив.  И все пройдя пути морские,  И все земные царства дней,  Я слова не найду нежней,  Чем имя звучное, Россия.

Моё – Ей