Моё пост-имаго

– Говорит профессор Реджинальд Моллинер Руффус. Место записи – среднее течение реки Хнили. 16.30. Квадрат исследований № 14. Двенадцатый день экспедиции. Мы застряли из-за ливня в поселении племени Анураби-ши-ши. Река поднялась. Последнее открытие: Солянка Вайнрена. Поймана на закате у рыбного цветка филликоку. Ее наличие вызывает недоумение, ведь Солянка – сугубо морская бабочка. Что касается цели экспедиции, то здесь все совершенно не обнадеживающе. Пока что, я боюсь, сэр Крамароу, наш дорогой друг и вдохновитель, будет разочарован. Мы следуем по маршруту профессора Гиблинга уже вторую неделю, не отходя от указанных мест ни на шаг, но пока что так и не приблизились к обнаружению Черного Мотылька. Сэр Крамароу так рассчитывает на успех, и я лично приложу все усилия, чтобы не позволить Клубу… шшшшшшшшш… шшшшшшшш…

Запись прервалась, игла перешла на восковую часть, и доктор тут же поднял ее, установил на край цилиндра. Профессор снова заговорил. Это было явно не начало записи, учитывая звучавшие прежде однообразные методичные приветствия ученого.

– …Поделюсь тревожащими меня наблюдениями. Сэр Хэмилтон, показавшийся мне при первом знакомстве человеком грубым и черствым, имеет поистине дурной характер. С каждым днем поисков его настроение ухудшается, словно он складывает накопившиеся за переход разочарования в свой вещевой мешок и волочит их до следующего привала. Мною был нечаянно подслушан разговор между ним и Вамбой. Сэр Хэмилтон требовал, чтобы тот «прекратил водить их за нос» и вывел к логову мотылька. Угрожал ему. Все это напрасно, ведь Вамба не может знать, где логово, поскольку он не был участником экспедиции профессора Гиблинга. Но сэр Хэмилтон отчего-то считает иначе. Также господин охотник заявил, что ему до смерти надоели эти джунгли и он хочет поскорее вернуться домой, в уютную гостиную. Это все очень странно. Сэр Хэмилтон после подслушанного мною разговора ведет себя как ни в чем не бывало… Вамба испуган, он постоянно косится на сэра Хэмилтона, и мне кажется, что… шшшшшшшшшш… шшшшшшшшш…

Запись вернулась. Голос профессора был тревожным и испуганным: