Мойры сплели свои нити

– Купцов? Добрый вечер, отец. Полковник Гектор Борщов. Да, тот самый… костюм на свадьбу который… Опять банки с огурцами закручиваете? Рецепт прежний – со слезой? Чувствую по бодрому тону. Что? А, ясно, чтобы плесень не завелась.

Катя поняла, что Гектор связался с чуриловским опером-пенсионером, его мобильный он записал себе еще в начале их памятной беседы. Гектор указал ей на телефон, потом с ухмылкой сделал жест рукой, как в цыганочке, вращая кистью, – мол, снова бывшиий опер принял на грудь. И включил громкую связь.

– Отец, помоги. Сплетни старинные я собрал про вашего прежнего начальника УВД, ну, который тогда в кресле сидел. Мне не его фамилия нужна, а имя его любовницы из вашей городской администрации.

– Ну, люди-человеки! Пятнадцать лет! Языки поганые! – вспылил Купцов. – Ты-то откуда все выкопал, полковник? Досужий! Наш-то прежний начальник давно в могиле лежит, хороший был человек, справедливый. А насчет похождений… ну, донжуан, се ля ви… И не гулял он с бабами из администрации. У него Люся – секретарша наша, с ней он в сауне мылся. И в Сочи ее возил летом. Золотое сердце. Люся Шурупова.

– У Шуруповой был сын Алексей. Алик или Леша?

– Нет, – отрезал старый опер. – Какой сын? С кем бы она его прижила, когда она при нашем бывшем Пал Палыче существовала? У нее две дочки, младшая – вылитый он.

Гектор втянул воздух сквозь зубы – «скока я порезал, скока перерезал»… Облом! Но он не сдавался.

– Отец, пожалуйста, вспомни хорошенько, раз он донжуан… Ну, не мог он только с Люсей гулять, се ля ви! Красавиц в Чурилове навалом. И в городской администрации наверняка водились тогда. Она руководящих должностей не занимала, скромный офисный клерк… может, тоже секретарь? Мышка-норушка?

– Ладовская… Надежда. – Опер нехотя вспомнил. – Вроде сплетни ходили, она в отделе культуры, кажется, работала, фестивалем занималась… Тогда у нас все фестивалем жили, работали на фестиваль. Только у них с нашим недолго кружилось. Она ж замужняя баба была, скандал насчет служебного романа, как в фильме, кому нужен? Она по болезни потом уволилась, кажется, умерла вскоре. Насчет сына не знаю, врать не буду.

– Или вспомнить снова не хочешь, отец? – упрекнул Гектор. – Что ж ты утаил от меня Ларочку Филатову, хорошо тебе известную, за мамой которой ты лично осуществлял административный надзор после совершенного ею убийства мужа. Кстати, топором она его приголубила… А ты, отец, – не знаю кто такая… у меня склероз.

Гектор расходился все круче – бывший опер на том конце выжидающе умолк, настолько изменчивый голос Гектора озадачил его – печальный, укоризненный, мягко стелющий и одновременно змеиный… Катя пощупала ладонью лоб Гектору – нет жара? Он сразу поймал ее руку и поцеловал в ладонь.

– Не утаивал я… просто жена дома, все бы услышала про них. Она меня тогда ревновала сильно, скандалила – чего я, мол, к Юлии, матери Ларисы, вечерами наведываюсь. Инструкция требовала, чтобы вечерами проверять местонахождение поднадзорной. А жена мне не верила. И все пятнадцать лет меня ржавой пилой за те походы пилит и пилит… Если б услышала, что я и с вами их обсуждаю, загрызла бы меня, как старый хорек.

Катя подумала: некоторым вещам существуют самые простые и одновременно удивительные объяснения. Отличные в корне от тех, что предполагаешь изначально.

Они возвращались в Чурилов. За окнами внедорожника – вечерние августовские сумерки. Им еще предстояла новая беседа с Гарифой Медозовой, третья попытка. Их путь лежал в торговый центр.

Гектор снова позвонил – как Катя поняла, своему прежнему собеседнику.

– В довесок к дому отдыха. Срочно, прямо горит. Нужна информация на бывшую сотрудницу администрации Чурилова, из отдела культуры, Ладовскую Надежду. Если она на том свете уже, пусть покоится с миром, меня интересует ее сынок Ладовский Алексей, Алик. Кто, где, чем занимается, – бросил он лаконично. – За него отдельно расплачусь. Двойной гонорар. Позарез требуется.

Катя достала свой мобильный и нашла номер Гарифы Медозовой. Пора ей звонить, чтобы не закрыла магазин, дождалась их. Она тоже включила громкую связь, как только Гектор закончил беседу.

– Гарифа? Добрый вечер. Наш разговор с вами дважды прерывался. Вы, пожалуйста, не спешите закрывать магазин. Мы через час будем у вас, – произнесла Катя.

– Я за рулем, – сообщила Гарифа. И она пользовалась громкой связью. – Магазин заперла сразу, как товар отгрузили. К своим еду – бабушке лекарство везу и продукты им с Маратом, я его к себе на работу сегодня не пустила, боюсь, у него обострение началось. Осень скоро… Я почти дома.

– Мы к вам домой подъедем, Гарифа, – вмешался Гектор. – Оба адреса ваших знаем – старый и новый. Пока мы в пути, поразмыслите хорошенько. Не стоит от нас скрывать сведения про вашего бывшего жениха, с которым вы пятнадцать лет назад в загс собирались – Алексея Ладовского. Героя и спасителя малолетних.

– Что? Какого Ладовского? – Гарифа повысила голос. – Черт, меня подрезали… Чуть не въехал в меня какой-то придурок.