Мокруха

– Ты будешь зарабатывать очень много, Роберто. Но послушайся моего совета. Если начнешь сорить деньгами, тебя застукают налоговики, тебя застукает полиция, тебя застукают федерален. Не сори деньгами, Роберто!

– А что с ними делать?

– Откладывай! Можно хранить в сейфе в каком-нибудь банке, или вложи вдело!

Боб кивнул.

– Вот почему у тебя так много всяких предприятий!

Эстеван тоже кивнул.

– Эксакто!

Некоторое время оба молчали.

– Ну, так сколько примерно я буду получать?

Эстеван внезапно повернул руль, машина скатилась с шоссе на какой-то грунтовый проселок и запылила в глубь раскинувшейся впереди пустыни.

Мартин повернул голову на шум. Она показалась ему удивительно тяжелой; пожалуй, будет трудно вернуть ее в прежнее положение. Мартин увидел, как вслед за пузатым шерифом в палату вошли мужчина и женщина. Он безошибочно определил в мужчине полицейского детектива. У него, как и у всех долболобов самой гнусной профессии, был этакий серьезный, многозначительный вид, который очень хорошо дополнялся внешностью крутого парня, чей ежедневный рацион ограничивается жареной пищей. И вообще, этот детектив напоминал ему актеришку из полицейского телесериала. Спортивная куртка, полосатый галстук, требовательный голос. Он как раз говорил, что женщина, которая пришла вместе с ним, вроде бы из окружной прокуроры. Ого! Для юриста у нее слишком большие титьки.

Мартин что-то промычал.

Прокурорша с большими титьками кивнула. Детектив положил на кровать маленький магнитофон и включил его.

Мартин постарался сосредоточиться. Я должен сказать им что-нибудь!

– Я требую юридической неприкосновенности. Буду давать показания только после гарантии освобождения от уголовного преследования.

Это прозвучало хорошо.

Прокурорша кивнула и произнесла что-то, шевеля своими бобосами. Похоже, они у нее настоящие! Бог мой, в них можно утонуть с головой!

Детектив выключил магнитофон, а может, наоборот, включил. Мартину было трудно достаточно четко оценивать происходящее. Детектив повернулся к нему и начал задавать вопросы.

– Назовите ваше полное, настоящее имя.

Ну, какое это имеет значение? Мартин вдруг понял, что предстоит долгий и нудный допрос. Ему не удастся отделаться несколькими фразами, мол, знаю то-то и то-то, потому что существует определенная процедура, бюрократическая канитель, от которой никуда не деться. И начнется невыносимо тоскливая тягомотина, скука, от которой скулы сводит.

И тогда Мартин придумал игру. За каждый свой ответ на очередной вопрос он должен наградить себя маленьким призом – еще чуточку приоткрыть демероловый краник. Вроде морковки для подопытного кролика.

Мартин назвал свое полное, настоящее имя.

Вот теперь кайф!

Боб ослабил узел галстука. Он потел в костюме, одолженном ему Эстеваном. До чего же жарко в этих прикидах! Вот почему он уже не помнит, когда в последний раз одевал костюм. Зря он спросил Эстевана про деньги! Нанимателям не нравятся требовательные работники. И теперь они вдвоем, в ночной тьме, посреди долбанной пустыни, трясутся по ухабам неизвестно куда. Все было точно так же, когда Мартин хотел прикокошить его. Боб представил себе, как внезапно откроет дверь машины и выпрыгнет прочь – примерно, как это делают в кино. Он покатится по земле, вскочит на ноги и легко побежит по каменистой почве. Ночь станет его помощницей, укрыв от погони своим черным покрывалом.

Боб посмотрел в окно, но там царил непроглядный мрак. Только свет фар выхватывал из темноты кусочек пробегающей мимо равнины – мелькали камни, осколки разбитых бутылок, кактусы, ограда из колючей проволоки. Боб посмотрел на Эстевана.

– Куда мы едем?

Эстеван улыбнулся ему.

– Страшно?

– Просто я знаю, что дорога в Палм-Спрингс совсем в другом месте.

Эстеван засмеялся.

– Скоро все поймешь, Роберто!

– Что, спросить нельзя?

Эстеван засмеялся еще громче.

– Спросить никогда не помешает! Тебя интересует, сколько я буду платить тебе? Мучо, Роберто, не волнуйся. А если тебе нужна цифра, то я бы сказал порядка двухсот тысяч долларов в год.

Боб не поверил своим ушам.

– Так много?

– У тебя будет возможность заработать гораздо больше, амиго мио!

Боб потерял дар речи. Он привык думать, что те тридцать пять кусков в год, которые ему платили в патологоанатомической лаборатории, и есть его жизненный предел.

Наконец Эстеван остановил машину и сразу вышел.

– Вале, Роберто!

Боб выбрался наружу и осмотрелся. Ночное небо в пустыне поражало обилием звезд. Позади высились черные очертания гор, только пара ярко-красных огоньков горела на верхушках радиотрансляционных вышек. На востоке небо тускло подсвечивалось снизу. Очевидно, там находился Палм-Спрингс.

Эстеван поднял крышку багажника, достал оттуда ящик с инструментами и открыл его на глазах у Боба. В нем лежали отвертки, гаечный ключ с трещоткой, кусачки, пассатижи. Эстеван убрал верхнюю секцию. На дне ящика лежала куча ветоши. Эстеван обеими руками поднял скомканную тряпку и протянул Бобу.

– Будь осторожен.