Молчаливый

Сириус Блек. Как он сам рассказывал о себе, в Хогвартсе это был веселый, жизнерадостный человек, любимец девушек и один из самых ненавидимых слизеринцами студентов. Человек, пошедший из юношеских убеждений на ссору с семьей, отказавшийся от наследия потомственных темных магов. Неистощимый на выдумки, верный друг, шедший всегда напролом.

Сейчас же в кресле возле камина сидел совсем другой человек. И дело было даже не в ранней седине. В интонациях Сириуса, когда разговор заходил о Министерстве, Пожирателях или Дамблдоре, явственно звучала ненависть. Он ненавидел Пожирателей за смерть Джеймса и Лили, Министерство и Дамблдора — за скорый и несправедливый суд и за последовавшие за судом двенадцать лет заключения в Азкабане. И, если судить по той силе, которую я ощущал пару часов назад — он отказался от прошлых убеждений.

Но самое главное — Блек еще не решил, чего хочет от свалившейся на него свободы. Потратив прошлый год на то, чтобы хоть немного восстановиться после заключения, сейчас он начинал раздумывать о своём месте в грядущей войне. И этим можно и нужно было воспользоваться.

Ремус, тепло распрощавшись, ушел обратно через камин, и снова запечатал проход. Гермиона по-прежнему не появлялась, хотя на улице уже давно закатилось солнце. Сириус разжёг камин поярче, и языки пламени снова осветили скрытую в темноте комнату.

— Чем ты думаешь заняться теперь? — Спросил я, когда Сириус щелчком пальцев вызвал домовика и приказал отыскать Гермиону и позвать её в гостиную.

— Ты ведь спрашиваешь не о том, в каком магловском увеселительном заведении я собираюсь провести время на этой неделе? — понимающе усмехнулся Сириус.

— Я бы спросил, с каких пор наследник благороднейшего рода Блеков ходит в магловские заведения, но не будем отклоняться от темы, — хмыкнул я.

— Ты чертовски повзрослел, — неожиданно заметил Сириус, заставив меня на мгновение напрячься. — Я еще не придумал, что делать дальше. С Пожирателями, сам понимаешь, мне не по пути.

Блек встал и зашагал по комнате, причудливые тени забегали по стенам.

— Директор Дамблдор, при всем моём к нему уважении, — последнее слово Сириус буквально выплюнул, — за этот год ничем не смог помочь мне оправдаться. Ну а министр магии отдал указ о моей немедленной казни при поимке!

Блек хрипло захохотал, запрокинув голову. Мне показалось, что в тюрьме он всё же сошел с ума, просто его безумие прячется до поры до времени.

— Пожалуй, — отсмеявшись, продолжил он, — я готов послушать мнение моего учителя и бывшего начальника в Аврорате, Аластора Грюма. Этот старый гриб до сих пор крепок и не уступил ни шагу крысам из Министерства. Говорят, что на задержаниях он по-прежнему не признаёт ничего слабее Бомбарды и темной магии.

Аластор Грюм интересовал меня всё больше и больше, но сейчас важно было окончательно перетащить Сириуса на мою сторону.

— А я, кажется, только теперь понял, что оказался на войне, — я подбросил еще дров в камин, разжигая пламя. — До этого я как-то не осознавал, что Вольдеморт охотится именно за мной. А теперь, когда я столкнулся с ним лицом к лицу на кладбище...

Я резко развернулся к крёстному, наблюдавшему за мной.

— Сириус! Меня ничему не учили! Я разговаривал с Гермионой и Дамблдором. Читал «Пророк». Никто не дал даже намёка, что я серьезно обучался боевой магии! А ведь я — чёртов Мальчик-который-выжил, национальный, будь оно проклято, герой!

— Честно признаюсь, меня тоже удивляла позиция Дамблдора насчёт тебя, — покачал головой Сириус. — Но на мои вопросы, когда же он всерьез возьмётся за твое обучение, старик отвечал, что не надо лишать тебя счастливого детства.

— Ты знаешь, — я опустил голову, — если детство, о котором ты рассказал... об этих... Дурслях.... Если моё детство было именно таким, то вряд ли оно было счастливым.

Лицо Сириуса застыло, он стукнул кулаком по столу.

— Самое печальное во всём этом, что Дамблдор был частично прав, когда поместил тебя под «опеку». Война, как я успел разобраться за этот год, со смертью Вольдеморта не закончилась. Еще несколько лет шли аресты, погромы, просто это уже не так афишировалось в прессе, а все слухи старательно пресекало новое правительство Фаджа. Люди устали от войны, им хотелось думать, что они живут в благополучном мире. Так что бедные Лонгботтомы оказались далеко не последней жертвой террора.

Сириус потёр подбородок.

— Но это не извиняет отсутствия наблюдения за домом твоих родственников. Похоже, директор понадеялся на защитные чары и старую полуспятившую Арабеллу Фигг.

— Понимаешь, Сириус, ты был в чём-то прав, говоря, что я изменился. Я действительно словно заново смотрю на мир и замечаю то, чего не видел раньше. А вижу я, что совершенно не готов к новой встрече с Вольдемортом, и что до этого момента никто не помогал мне в этой подготовке. Всё, что я мог бы применить на том кладбище — я выучил сам или на общих занятиях Защиты от темных искусств.