Молчание

Он посмотрел на часы. Если Карен не спустится до его отъезда в Нью-Йорк, придется позвонить ей из машины или с работы. Нехорошо, конечно, так завершать любовное свидание, но не будить же ее после вчерашнего перепоя. В последнее время он забыл об осторожности и перестал держать спиртное под замком.

Пусть даже отчасти он сам виноват в ее прегрешении, но ей все равно потом потребуется профессиональная помощь. Разумеется, она будет это отрицать, как отрицала все и всегда. Но на сей раз он покажет ей, что она с собой сделала, заставит потрогать порезы собственными руками, даже если она, стоя перед зеркалом, будет твердить: какие еще порезы? о чем это ты? ничего не вижу…

Абсолютная убежденность в своей правоте. Вот что позволяло ей так ловко все скрывать. Так она и хранила свою тайну… все то время, что наставляла ему рога. И трахалась со своим Мистером Мэном.

Волна от катера — Том даже не заметил, как он подлетел, — с глухим шумом разбилась о скалы внизу; гул моторов, удаляющиеся звуки смеха и музыки шлейфом разнеслись над водой. Не связаться ли ему сейчас с ее докторами в Силверлейке — так, на всякий случай, — вот о чем надо хорошенько подумать.

То, что произошло между ними ночью, ничего не изменило. Теперь он понимал, что потребность Карен подвергать себя наказанию — это нечто большее, чем расстроенная фантазия. Эта потребность была мотивирована. Но со временем, даст бог, раны — все раны — затянутся. Когда человека любишь, ты можешь простить ему все, что угодно.

Разве не так получилось?

Он смотрел, как длинная сеть из водорослей, нагруженная мусором, подкатывает к пляжу верхом на маслянистой волне. Одно хорошо в Карен — она прекрасно поддается лечению.

Доминик отклонил его сценарий катастрофы, объяснив, что воспринимает заботу своего хозяина о царстве природы как прихоть богатого человека, — сам он все валил на погоду. На той неделе ему трижды пришлось расчищать пляж, ворчал слуга, но какие бы залежи рыбы он ни выгребал, ее, казалось, приносило еще больше.

— Прямо как в вашей притче из Нагорной проповеди, — присовокупил он с хитрецой.

Том хотел было возразить Доминику, что если бы пляж принадлежал ему, то черта с два его бы порадовало, что берег постоянно украшает серебристая кайма из вонючей раздувшейся рыбы. Но слуга его опередил, сказав, что если чем и пахнет, то дождем, дождем перед выходными.

Была суббота, а на небе ни облачка.

Кавалькада остановилась у парадной двери, под естественной аркой, образованной двумя разросшимися кустами глицинии, старыми, как сам дом: Нед цеплялся за корявые ветви, а Том хохотал, потому что на самом деле мальчик вовсе не хотел слезать с его плеч. Когда пришло время кончать игру, Том, казалось, с некоторой неохотой передал Неда матери. «Попрощайся с папочкой, — сказала Карен сыну, — до вечера». Уэлфорд обнял их обоих в неуклюжем проявлении любви и сбежал по ступенькам к ожидавшей внизу машине.

Незнакомый шофер в перламутрово-серой ливрее и темных очках, вызванный из агентства на подмену Терстона, угрюмый и потный, держал дверцу наготове.

Карен невольно поднесла руку к губам, но тут же ее уронила, словно раздумала говорить то, что хотела. Как ей предупредить мужа, что в город ехать небезопасно? Проведи они, как и планировали, весь день вместе, ему бы ничто не угрожало. Но в городе, без прикрытия, он был отличной мишенью для кого угодно.

Нагибаясь, чтобы нырнуть на заднее сиденье лимузина, Том заколебался. Он поднял голову и помахал жене и Неду, крикнув ему, словно только что вспомнил:

— За мной должок, Док!

Мальчик помахал ему в ответ и, когда «мерседес» тронулся с места, горестно отвернулся.

— Ничего, солнышко. Мы все равно поедем на пляж, — проговорила Карен с явным усилием, — мы что-нибудь придумаем.

После вчерашнего вечера ее хоть и разочаровало, но почти не удивило решение Тома не ехать с ними. Утром, увидев из окна спальни, как он сидит на террасе, с портфелем у ног, глядя на его могучую шею, на его гладкий, как у тюленя, незащищенный затылок, она поняла, что надеяться не на что. Она сделала все возможное, чтобы отговорить его ехать в город. Нед расстроится, убеждала она, ведь он дал слово мальчику. Но Том ничего не хотел слушать.

Это был день сдачи «Гремучего грома». Южане начинали визжать. Он таки схватил этих голодранцев за яйца.

«Не забудьте напоить лошадей» — была его парфянская стрела.

— Да, Хейзл, — Карен резко повернулась к девушке, стоявшей в тени позади них с Недом, — почему бы тебе не взять выходной на остаток утра? К парикмахерше я иду только после четырех, так что почему бы не… — Она улыбнулась и развела руками. — Почему бы нет?

— Благодарю вас, миссис Уэлфорд, но если вам все равно, то я бы уж тогда поехала с вами. Вы же знаете, как я люблю океан.

— Нет, я настаиваю. Лучше немного отдохни. Ты это заслужила.