Молчание

– Здесь везде его вещи! Куда не гляну – всюду он, мой Андрей. Только сейчас я стала понимать, что скучаю, что он мне нужен! Я не знаю как без него жить! Одно дело, когда он далеко и время от времени приезжал, с Аней виделся, а другое – когда его нет… Когда мы разъехались с ним, то Анютка без конца спрашивала, где папа. Я не знала, как ее отвлечь от этих мыслей. Купила котенка, так у нее аллергия оказалась на кошек, пришлось отдать животное соседке. Записала ее в танцевальный кружок, так она проходила пару дней и бросила. Мне очень трудно было приучить ее к тому, что мы с ней теперь вдвоем, без Андрея. А когда он просто так приехал мириться, то я была уверенна, что все теперь будет хорошо. И вдруг – бац! И такое горе! Я уже больше не за себя переживаю, а за дочь. Она очень любит отца, очень! Как ей объяснить, что его больше нет? Она с ума сойдет! Я не понимаю, за что нам эти страдания? Почему все так? Почему такая несправедливость? Стас, почему? – и женщина зарыдала, закрыв лицо руками.

На следующий день рядом с моргом собралось много народу. Стас стоял рядом с Марией, ее матерью, дочерью и Таней. С последней он пытался поговорить, но она как будто его сторонилась. Внезапно из толпы вылез Исламов и подбежал к Риттеру.

– Артур, ты где был? Мы тебя ждали с утра, а ты так и не приехал, – поинтересовалась Маша.

– Я же вам написал СМС-ку, что у меня дела, – ответил следователь, а потом обратился к журналисту – Стас, отойдем, надо поговорить.

Когда они встали поодаль от общей толпы, то Артур начал:

– Сегодня ночью Бусыгин пришел в сознание, он все отрицает. Но когда ему предъявили неопровержимые доказательства его вины, он вообще отказался разговаривать без адвоката. А утром выкинул, знаешь, какой фортель?

– Какой?

– Приказал, чтобы мы доставили тебя к нему в палату. Ему ответили, что это невозможно, но у него такие покровители, что нам с тобой придется сейчас к нему съездить.

– Сейчас? Ты что с ума сошел? Я никуда не поеду!

– Я понимаю тебя, мне тоже хочется быть на похоронах товарища. Просто у нас с тобой нет выбора, иначе его люди сами приедут за тобой. Давай провернем это быстро и постараемся успеть хотя бы к поминальному обеду.

– Но что я скажу Маше, Тане?

– За них не переживай, что-нибудь придумаем.

«Семерка» цвета морской волны мчалась на всех парусах, включив специальный сигнал. Примчавшись в больницу, мужчины бросились к палате Бусыгина. Охранник, смеривший их пренебрежительным взглядом, что-то сказал по рации. Через секундную паузу он обратился к пришедшим:

– Кто из вас Риттер?

– Я, – ответил журналист.

– Проходи, – выдал басом охранник. Исламову же перегородил путь, давая понять, что ему придется подождать в коридоре.

Когда Стас оказался в палате, то едва не присвистнул. Она была обставлена на европейский лад, и в ней стояли все необходимые приборы и мебель. На кровати распласталось толстое тело Бусыгина, который смотрел в потолок. Рядом на диванчике сидел щуплый лысый мужичок в очках, за которыми скрывал хитрый взгляд.

– Проходи, садись на стул, – скрипучим голосом выдал начальник следственной части.

– Шуйский Александр Валерьевич, адвокат Ивана Дмитриевича, – произнес мужичок.

– Станислав Петрович, журналист независимой газеты, – съерничал Риттер.

– Я позвал тебя не для того, чтобы смехопонарамму показывать, а для серьезного разговора, – оскалился Бусыгин.

– Мне до сих пор…

– Слушай и не перебивай! – прервав журналиста, начал свой монолог Иван Дмитриевич. – Мне рассказали, как вы меня нашли, и знаю, как на самом деле все было. Но речь пойдет не об этом. Возможно, это и к лучшему, что я остался жив, дабы очистить свое доброе имя от грязи (при этих словах Риттер поежился). Сразу хочу оправдаться, что я никого не убивал, и с этими девушками близок не был, я даже не знал их.

– Почему Вы все мне это рассказываете? – удивился Стас.

–Потому что ты журналист, ты обладаешь третьей властью. Напишешь правду обо мне в своей газетенке и избавишь меня от незаслуженного порицания.

– Я пишу только правду, а Вы мне сейчас лжете.

– Вот поэтому я и позвал именно тебя, ты ничего не боишься в борьбе за правду. Ты парень башковитый, пускай мне это и нелегко признавать. И я больше чем уверен, что это с твоей подачи стали в чем-то подозревать меня. Я клянусь памятью своей дочери, что не имею к этим убийства никакого отношения.

– Да, но как Вы объясните тот факт, что Ваша сперма была найдена в телах двух убитых девушек?

– Не знаю, у меня у самого в голове не укладывается. Единственное, что могу предположить, что полгода назад я был донором в нашей клинике репродуктологии.

– Что?! У Вас есть такие клиники?

– Да.

– А как вы объясните, что жертвы связаны с тем заездом, когда повесилась Ваша дочь?

– Не знаю. Может какое-то совпадение.

– Что Вас сподвигло на суицид?

– Мне на электронную почту стал писать один человек, утверждающий, что моя Дашенька повесилась из-за меня. Он то ли психолог, то ли владеет гипнозом, но ему удалось внушить мне, что жизнь моя больше не имеет смысла. И я решил враз с этим покончить.

– Как он Вам представился?

– Пират.