Молчание ягнят

«Виллы Стоунхиндж» — от орфографической ошибки[64] на указателе ей каждый раз становилось муторно. Дома, должно быть, полны белой плетеной мебели и розоватых ворсистых ковров. На журнальных столиках, под стеклом, — фотографии. На полке — поваренная книга «Обед для двоих» и «Меню из яиц и сыра». Старлинг, чей единственный дом — комната в общежитии Академии ФБР, была весьма суровым критиком подобных вещей.

Ей нужно было как следует узнать Кэтрин Бейкер Мартин, а этот район казался не слишком подходящим местом для дочери сенатора. Старлинг прочла краткую биографическую справку, составленную ФБР; из собранного конторой материала выходило, что Кэтрин Мартин — способная, но вечно неуспевающая студентка. Она провалилась при поступлении в Фармингтонский университет, провела два неудачных года в Миддлберийском, а теперь училась в Юго-Западном университете и работала учительницей-практиканткой.

Старлинг легко было вообразить ее погруженной в себя девицей из школы-пансиона, безразличной и невосприимчивой — из тех, кто не умеет слушать. Старлинг знала, что ей следует быть в этом отношении очень осторожной, не давать воли собственным предубеждениям и предрассудкам. Старлинг тоже отбыла свой срок в нескольких таких школах, живя на стипендию; отметки ее были много лучше, чем одежда. Она знала детей из богатых, но неблагополучных семейств: они почти никогда не уезжали из школы домой. На многих из них ей было совершенно наплевать, но мало-помалу она поняла, что невнимание и невосприимчивость бывают иногда сознательно избранным средством защиты от боли и часто неверно понимаются как отсутствие глубины и безразличие ко всему и вся.

Лучше думать о Кэтрин как о ребенке на яхте под парусом рядом с отцом — так ее показывали по телевизору, когда передавали обращение сенатора Мартин. Интересно, старалась ли Кэтрин в детстве угодить отцу? Что она делала, когда к ней пришли и сказали, что отец умер от сердечного приступа? Ему было всего сорок два года. Старлинг не сомневалась, что Кэтрин недостает отца. Тоска по отцу, эта общая беда, сближала Старлинг с незнакомой девушкой.

Очень важно, чтобы Кэтрин мне нравилась, думала Старлинг, легче будет работать.

Старлинг сразу увидела, где находится квартира Кэтрин: перед входом стояли две патрульные машины полиции штата. На парковке вблизи дома виднелись пятна беловатого порошка. Видимо, Бюро расследований штата Теннесси снимало пятна машинного масла при помощи пемзы или какого-то другого инертного порошка. Крофорд говорил, что ТБР здорово работает.

Старлинг прошла к прогулочным машинам и лодкам, припаркованным в специальной секции стоянки перед квартирой Кэтрин. Вот здесь Буффало Билл схватил ее. Совсем близко от двери, ведь она ее даже не заперла, когда вышла на улицу. Что-то заставило ее выйти. Выманило наружу. Значит, он так все обставил, что у нее не возникло ни малейших подозрений.

Старлинг знала, мемфисская полиция провела тщательный опрос жителей ближайших домов — никто ничего не заметил, значит, все это могло произойти среди высоких автоприцепов. Должно быть, он оттуда следил за ней. Сидел в какой-нибудь машине, не иначе. Но Буффало Билл знал

, что Кэтрин живет здесь. Он, наверное, заметил ее где-нибудь и выслеживал, поджидая благоприятного момента. Такие крупные девушки нечасто встречаются. Он не стал бы просто так сидеть и ждать где попало, мог ведь так и не дождаться, чтобы к нему навстречу вышла женщина нужного размера. Пришлось бы уйму времени зря потратить.

Все его жертвы — крупные женщины. Все большого размера. Некоторые толстые. Но все очень крупные. «Костюм должен быть впору». Старлинг передернуло, когда она вспомнила слова доктора Лектера. Доктор Лектер — новый обитатель Мемфиса.

Старлинг набрала в грудь побольше воздуха, надула щеки и сделала долгий медленный выдох. Посмотрим, что можно сказать о Кэтрин.

Высокий парень в форме полиции штата и широкополой офицерской шляпе открыл ей дверь квартиры Кэтрин Бейкер Мартин. Когда Старлинг показала ему свои документы, он жестом пригласил ее войти.

— Мне нужно осмотреть помещение, — сказала она. «Помещение» показалось ей вполне подходящим словом для разговора с человеком, который, находясь в доме, не счел нужным снять шляпу.

Он кивнул:

— Если телефон зазвонит, не снимайте трубку. Я сам отвечу.

В кухне на стойке, она заметила телефонный аппарат с подсоединенным к нему магнитофоном. Рядом с ним два новых аппарата один — без диска, без кнопок: прямая связь со службой безопасности южного отделения компании «Белл», обеспечивающей отслеживание телефонных разговоров в центральных штатах Юга.

— Могу я чем-нибудь вам помочь? — спросил ее молодой полицейский.

— Полиция закончила осмотр?

— Квартиру уже передали в распоряжение родственников. Я здесь только из-за телефона. Можете трогать все, что угодно, если вы это имеете в виду.

— Отлично. Тогда я начну осмотр.

— Давайте.