Мольфарка. Книга 2

«Бабушка Христина» повернулась на свой же зов, и Марьяна встретилась с ней взглядом. Но ведь это была не она, не бабушка! Марьяна с изумлением смотрела на незнакомку. В её светлых волосах, разметавшимся по плечам от резкого движения, серебрились ниточки седины, но эта пани была все ещё стройной и привлекательной. И выглядела она какой-то нереальной, почти неземной.

Пани замедленно, словно плывя по воде, приблизилась к девушке.

«Дитя, твоя Миссия только начинается. Возвращайся – люди ждут тебя»

«Зачем? Мне здесь так хорошо и спокойно»

«Не беги от своей судьбы. Поверни к ней лицо и ты будешь счастлива…»

Вдруг Марьяна почувствовала какой-то рывок. Она резко открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо незнакомого парня. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Марьяна пыталась вспомнить, где же она его видела. Но это занятие оказалось слишком трудным, и девушка снова закрыла глаза…

Мирослав, склонившись над Марьяной, всматривался в её глаза и пытался понять: о чем она сейчас думает? Какие мысли витают у неё в голове? Неужели и впрямь она останется неполноценной? Жаль – девчушка такая юная…

Глаза больной снова закрылись. Парень выпрямился, повернулся к ее горюющим родителям и спросил:

– А с чего вы взяли, что ваша дочь в коме? Она только что смотрела на меня. Кажется – вполне осознанно.

Надежда Тарасовна ахнула, подбежала к девочке и принялась окликать её. Лев Фёдорович выглянул в коридор и крикнул:

– Врача!.. Позовите врача, скорее!…

В палату торопливо зашёл врач и ещё несколько человек медперсонала. Мирослав отошёл в сторону, чтобы не мешать.

– Доктор, миленький!.. Она пришла в себя!.. – бросилась к нему Надежда Тарасовна.

– Сейчас посмотрим, – тот быстро просмотрел показания приборов, затем обратился к присутствующим:

– На сегодня посещение закончено. Освободите палату, граждане.

– Но…

– Никаких «но». Сегодня я всё равно ничего не смогу вам сказать определённого. Приходите завтра.

Мирослав, а за ним и родители Марьяны послушно вышли из палаты.

– Сынок, ты ведь правда видел, что она открывала глаза?.. Ведь правда? – с замиранием сердца спрашивала Мирослава несчастная мать. После стольких дней и ночей безуспешного лечения это казалось ей просто невероятным. Появившаяся только что робкая надежда, словно пугливая птица, готова была вспорхнуть и улететь, оставив место непреходящему горю и отчаянию.

– Ты видел её глаза?.. Действительно, видел?..

– Конечно же! Правда…

– Что?

«Вот балда – не заметил какого они цвета. Тоже мне – следователь!»

– Да ничего. Она внезапно открыла глаза и уставилась на меня. Кажется, рассматривала.

– Рассматривала!.. Рассматривала!.. – счастливо повторяла Надежда Тарасовна. – Моя девочка… Да где же врач? Хоть поговорить с ним…

– Успокойтесь, Надежда Тарасовна. Вот увидите: завтра же ваша дочь будет совершенно здорова! А сейчас – давайте-ка по домам. Пора отдыхать – у всех был трудный день. Идёмте, я подвезу вас.

– Нет, нет, я останусь здесь! Я дождусь врача!… – Надежда Тарасовна не отрывала глаз от двери палаты.

– Дорогая, Мирослав прав, – Лев Фёдорович уже взял себя в руки. – Поехали пока домой, врачам сейчас не до нас.

– Нет, я останусь! Никуда я не пойду!

– Пойдёмте, Надежда Тарасовна, – снова обратился к ней Мирослав, – что толку здесь ждать? Сейчас вашу дочь обследуют, а вот завтра вы вернётесь и наговоритесь с ней.

– Правда?.. – послушно, как ребёнок, повернула к нему лицо измученная женщина. – Ты правда так думаешь, сынок?..

– Ну конечно же! Я абсолютно уверен. Вот увидите.

Мирослав действительно был в этом уверен. Может потому, что ему не пришлось в течение долгих дней наблюдать безуспешные попытки врачей и близких вывести Марьяну из беспамятства.

Его уверенность возымела действие, и Надежда Тарасовна, уже без возражений, дала увести себя из больницы.

Все трое молча сели в «жигулёнок» Мирослава. Тишину нарушал лишь Лев Фёдорович, указывая повороты улиц. И уже, когда автомобиль остановился возле подъезда, он неловко обратился к парню:

– Слава, вы совершили чудо, не зря мы с Надюшей так надеялись на вас. Очень просим: сходите к нашей дочери ещё раз!

– Да, да, сынок, – подхватила просьбу мужа Надежда Тарасовна, – очень просим!