Молитва для адмирала

– Записочку даже оставил. Обгорела немного, но читаема. Очень она не понравилась там… – Он поднял указательный палец. – Не понравилась даже больше, чем сам инцидент. «Господи, прости» – вот что написал.

Я поперхнулся.

– Во-во! – ухмыльнулся Василий Петрович.

Мое мнение о вере и религии было однозначным, как у любого коммуниста, а тем более военного моряка. Не было ни к вере, ни к религии абсолютно никакого отношения. И быть не могло. Я с десяти лет воспитывался в школе курсантов, в абсолютной дисциплине и уважении к советской власти и воинскому долгу.

– Где Евсеев? – с надеждой спросил я и получил вполне логичный ответ:

– Под арестом. На время следствия. Трибунал будет. По тебе тоже есть бумаги.

Он протянул мне постановление. Меня отстраняли от командования лодкой на период следствия.

– Хорошо, – спокойно ответил я и направился к двери.

– Еще кое-что, – остановил меня комбриг, и я, напрягшись, повернулся к нему. – О звании адмирала можешь забыть. Документы обратно пошли.

– Хорошо, – так же спокойно ответил я.

Следствие выявило, что Рогов находился в крайне неудовлетворительном психологическом состоянии. Девушка Лида, которую он считал своей невестой, забеременела и собралась замуж за другого, о чем и сообщила ему в письме (которое нашли в вещах механика). В ту ночь Рогов, дежуря в машинном отделении, выпил спирта, которым должен был протирать детали, видимо, окончательно решил для себя все и повесился на торчащем под потолком штыре. Задел ногами пепельницу, в которой тлели его же бычки.

Евсеева в итоге вернули в капитаны третьего, а меня же, оставив в первом ранге, просто списали на берег, где я благополучно преподавал в училище, пока в 1980-м окончательно не ушел на пенсию.

К чему я все это?

А вот к чему. Я человек выдержанный и спокойный и особо не подавал виду, что эта история как-то задела меня, выбила из колеи. Я жил, любил жену, общался с друзьями, выпивал на праздниках и веселился. Взрослели дети, появлялись и росли внуки. Все вроде как в порядке. Но в порядке не было ничего. Себя не обманешь. С того времени не прошло и дня, чтобы я не вспоминал о том случае с горечью и обвинениями, только непонятно, в чей адрес. Кто виноват? Рогов? Лида? Евсеев? Я? Непонятно.